Она закрыла за собой дверь. Оставив у зеркала в прихожей сумку, не снимая обувь, не твёрдо ступая на высокой шпильке, прошла на кухню. Всё тело ныло, промежность горела огнём. Шагать приходилось, широко расставляя ноги, насколько позволяла узкая юбка. Поставила на плите чайник. Зашла в ванную, открыла горячую воду, чтоб сливалась. Ранним утром, как сейчас, вода еле теплая льётся, а ей хочется горячую, почти кипяток. Этой ночью ей досталось. Она чувствует себя такой грязной.
От выпитого спиртного, в голове отстукивал каждый удар сердца, скулы болели, а во рту стойко держался вкус спермы. Она посмотрела на себя в зеркало. Вид отменный. Причёска, вернее, что от неё осталось, со следами чьих-то окончаний. Вся тушь размазана вокруг глаз и по щекам, за то губы, даже без намёка на помаду, припухли и сделались пунцовыми. Она вздохнула и стала раздеваться. Сняла блузку и юбку, бросив в стиральную машину. На них кто-то не раз кончил. Лифчик и трусики отсутствуют. Вспомнила, как с неё их сорвали, когда она танцевала на столе. Сбросила туфли, с досадой стянула чулки, они были порваны и в пятнах спермы. В помойку!
Голая вышла на кухню. Чайник уже призывно свистел. В чашку полетели три ложки растворимого кофе и три кусочка сахара. Кипяток заполнил ёмкость, и запах стал проникать в нос, разбавляя и проталкивая подальше отзвуки ночных событий.
Пара маленьких глотков, вызвали желание закурить. Она прошла в прихожую за сумкой, где должны были быть сигареты, ведь ночью ей перекуров не давали. Да, сигареты есть, рваные трусики и лифчик, то же здесь. Вот почему надо обязательно было ими, свои концы вытирать? Что им, салфеток не хватает? Нет, надо оставить свою кончину девушке, на память везде, где только можно. Добрые дяди — позаботились. Бельё постираю и зашью. Жалко выкидывать, дорогое всё.