До сих пор единственное, чем война коснулась её лично — жених не смог приехать во дворец на свадьбу, побоявшись путешествовать в столь беспокойное время. Роксана не расстроилась отсрочке. А потом варвары приблизились к столице, и король вместе с сыном уехал в защищенный город-крепость. Принцесса просилась с ним — что ей делать одной, с половиной двора, в опустевшей столице? Король сказал, что крепость слишком груба, там нет необходимых королевской семье удобств, и вообще ей не пристало находиться в обществе мужчин, отправленных обживать крепость. Ей же, как принцессе, женщине из королевской семьи, война не грозит ничем особенным. Рыцарь не обидит её, позаботится о том, чтобы она была устроена в соответствии с приличиями и удобствами. И Роксана осталась во дворце под защитой цивилизованных представлений о войне.
Отец писал о потерях, как о чем-то незначительном. Юный полководец — сын короля, посему человек, безусловно, больших достоинств и ума — без труда выиграет войну.
Слухи ходили другие. Сын короля предпочитал проводить время со шлюхами вместо военных советов. Его хвалят, но это до тех пор, пока ограничения в еде и воде касаются только простых жителей. Как только придется сказать этим напыщенным лизоблюдам, что им придется отказаться от вкусной еды, привычки выбрасывать блюда, едва попробовав, и ежедневного мытья — начнутся бунты. Тут-то они сразу вспомнят об угнетенном народе, который должен избрать себе нового правителя.
Роксана слушала разговоры слуг, бывающих в городе, тихонько, чтобы о ней не вспомнили и не замолчали. Иначе она вообще не знала бы, что происходит — женщине, особенно юной и незамужней, полагалось сидеть в своих покоях и вышивать знамя. Вышитое ею знамя было слишком дорогим из-за роскошной ткани и золотых нитей, поэтому его в войско не отдали. Других ниток у неё не было.
Роксану страшно злила её беспомощность и бесполезность всех усилий. На все вопросы отец отписывался, обещая выдать замуж, чтобы у неё появилось достойное женщины дело. Замуж Роксана тоже не особо хотела, все окружающие её достаточно высокородные для брака мужчины непрерывно извивались, поправляли манжеты и напудренные волосы, и носили каблуки выше, чем у неё. Жених, ещё младше неё на год, тоже.