«Ледяное счастье»

- 1 -

— Марина, — непривычно тихий голос Ковалева в трубке оглушает, — ты только не волнуйся... Ненавижу паузы в разговоре. — Не волнуйся, — повторяет он, как заклинание. Но срабатывает оно с точностью наоборот: я начинаю волноваться. Черт, Ковалев, еще фраза о том, как мне не надо волноваться, и я покрою тебя таким отборным... За злостью, заполнившей голову алым туманом, пропускаю то, что мне говорит собеседник: — ... он в больнице. В голове еще гуляют самые обидные прозвища, которыми я хочу наградить этого матерщинника — вратаря городской сборной по хоккею. Но рука с полотенцем уже замирает, а внутрь вместо злости вползает липкий страх. — Кто в больнице, Коля? Конечно, я должна спросить, но ответа слышать не хочу. Потому что, кажется, я знаю, кто сейчас в больнице. — Артур, — собеседник на мгновение замолкает. Напряженно сопит и взрывается. — Блядь, ну, почему всегда я? Значит, так... Артур въехал головой в борт, — голос вратаря становится жестким, как дерево, — у него травма позвоночника. Мы не смогли позвонить тебе сразу, надо было ехать в больницу. Никуда не уходи, я сейчас буду. Сотовый разбивается о пол. Я знаю, что от кухонной плиты до табуретки за столом четыре шага. Всего лишь четыре, но они кажутся мне длиною в жизнь. Внутри меня бешено бьется ребенок, услышавший имя отца. Прохожу четыре шага, задыхаясь от ударов изнутри и слез. Занавес. Тяжелая бархатная портьера цвета венозной крови падает на глаза. Из минутного забытья выводит удар по ребрам. — Тихо, — шепчу не родившейся дочери, — успокойся, детка. Слышит, или не слышит... Не знаю, но сила ударов стихает и я могу подумать. Пока не приехал Ковалев и моя жизнь не разорвалась на «до» и «после». Я лечила мужу вывихи, ушибы и переломы. Помню каждый так, будто доставалось мне, а не ему. — Это же лед, — смеется Артур, — мы с ним понимаем друг друга. Расскажи это Рони Келлеру, оставшемуся парализованным инвалидом. Овощем. А ведь он тоже умел разговаривать со льдом.

- 1 -

Оставить комментарий


Код Антибот