Одиночество тянулось сквозь нее. Сколько прошло дней, лет? Может мгновение? Никто не даст ответа..
Одиночество защищало ее от людей, плотным коконом обволакивая душу. Никто и не смог пробиться. Никто..
Она была куклой. По утрам приходили — умывали, причесывали, одевали, крутили ее перед зеркалами. Потом кормили.
Ее не ругали. Никогда не ругали. Даже если находили сидящей в собственной луже.
Иногда приходил — Он. Ночной безмолвный кошмар. И тогда она, широко раскрыв глаза, пристально вглядывалась в окно, ожидая рассвета.
***
Все твердили, что им нельзя любить друг друга, а уж тем более желать чего то большего. Это противоестественно, заниматься сексом, нужно быть уметь держать себя в руках. Ага, как же, чертовы моралисты!
Но если их увидят, увидят вдвоем, то сразу накажут. Опять никаких прогулок и тотальный контроль. Сдерживаться уже не было больше сил, секса не было давно, больше месяца, к тому же риск дополнительно возбуждал.
Тихо-тихо, чтоб никто не услышал, он прикоснулся к любимому телу. Кончиками пальцев провел по щеке вниз, тоненькая шея, маленькая грудь, сморщенный сосок. Безмолвие, не слышно даже вздоха, стона. Абсолютная тишина и движение пальцев. Это завораживало. Легкие прикосновения, невесомые узоры, нежность и ласка.
Она вздрогнула всем телом, и потянулась к нему. Ладони жадно дотрагивались до сильного тела, словно пытаясь запомнить его навсегда. Крепкие напряженные мышцы выдавали силу его желания. Капля смазки медленно скользила вниз. Он выдохнул в ее волосы:
— Любимая, хочу тебя!
— Люблю тебя, возьми меня! — неслышным шепотом раздавался ответ.
Притянув руку к себе, ввела его пальцы в себя. Стон и влюбленные задрожали. Движение пальцев стали резче, сильнее. Казалось что это его мощный член ласкал изнутри. Ей захотелось добавить страсти, и она царапнула по спине, сжимаясь внутри.
Нарастающее напряжение стало невыносимым, она плавно опустилась по мягкой стене вниз. Свет вспыхнул внутри и сознание улетело.
Сквозь туман гулко пробивался ритм. С каждым ударом сердца нарастала тревога — она опять кончила раньше, он не успел, он будет зол, очень зол, он должен был быть первым! Брезгливость, отчаяние и жалость захлестнули ее. Все перекрыл страх! Его рука сильно сжимала ей горло, вторая практически насиловала ее анус, резко, причиняя максимальную боль, растягивала ее изнутри.