— Что смотришь, пидор? — обратилась к нему девочка. — Нравится облизывать старую пизду?
— Очень нравится, — признался как всегда Саша.
Я опустила подол юбки и стояла возле него, не зная, что делать. Ждала, что скажет доченька, готовая выполнить любое её желание. Ольга сошла с крыльца и направилась развязной, вихляющей походкой к нам. По пути она придумывала, что бы над нами сотворить такого... необычного и мерзкого?
— А ты что стоишь, как ни в чём не бывало? — гневно уставилась на меня Ольга. — Не чувствуешь за собой вины? Где деньги?
Я спохватилась, прорывшись в сумочке, протянула ей полученные от Саши деньги — плату за всю ночь со мной.
— Тварь, как ты стоишь? Забыла, как ко мне обращаться, — главным образом, чтобы запугать Сашу, взревела разъярённая дочка и с силой припечатала меня маленькой ладошкой по щеке.
Я ойкнула от боли и тут же рухнула перед ней на колени, трясущейся от страха рукой протянула мятые купюры.
— Я тебя засеку хлыстом, шлюха, на глазах у этого пидора! — продолжала бесноваться Ольга. При этом она ещё несколько раз хлопнула меня по щекам. Я заплакала. Это ещё больше возбудило молодую садистку. Она грубо схватила меня за воротник блузки и потащила во флигель. Материя затрещала и на землю посыпались все пуговицы. Блузка распахнулась, стали видны мои большие, болтающиеся во все стороны, белые сиськи. Я продолжала плакать и просить Ольгу, чтобы она меня пощадила.
Разъярённая девочка оглянулась и крикнула оторопевшему, продолжавшему стоять посередине двора на коленях, Саше:
— Гандон очкастый, ползи за нами следом. Сейчас и тебе достанется! Хочешь?
— Очень хочу, — аж задрожал от возбуждения и страсти юноша и пополз на коленях во флигель.
Ольга затащила меня в комнату, принялась срывать с меня изорванную блузку я ей торопливо помогала. Юбку сбросила на пол сама. Осталась стоять перед ней на коленях, голая и беззащитная, готовая на всё. Дочка приказала заползшему во флигель Саше снять рубашку. Он быстро подчинился, оставшись с маленьких девчоночьих трусиках.
— Ляг на пол, раб! — велела ему Ольга.
Юнец, думая, что она буду его сейчас бить хлыстом по заднице, лёг на живот.
— На спину, пидор, — поправила дочка.
Он повиновался.
Оленька повернулась ко мне:
— Сделай ему минет, хуесоска. Чтобы он кончил в трусики. Не снимая.