В Москве началось лето. Улицы постепенно заполняются тополиным пухом, зноем и полураздетыми девушками. Вита уверенно маршировала к метро. Еще не прошло и полгода, как она устроилась на эту работу. Западная компания, дресс-код, — все дела. Ей нравились мальчики в костюмах. Все кроме начальника параллельного отдела Михаила. Молодой и излишне самоуверенный он постоянно приставал к ней и это её жутко отвлекало.
К тому же с приходом лета обнажилась и другая проблема — Вита больше не могла ходить в черных колготочках на работу и их пришлось заменить чулками. Только чулок Вита никогда в жизни не носила и ощущение прохлады на ляжках под юбкой её сильно заводило. Будучи девушкой скромной она нередко замечала что краснеет когда неловко садясь в метро из под её тесной юбки вдруг на мгновение показывался краешек незагорелой кожи. Юбку приходилось судорожно одёргивать, но вот взгляды мужчин после такого... Будь она чуть менее красивой всё бы ей сошло с рук, но натуральные светлые вьющиеся волосы до середины плеча и грудь четвертого размера делали её объектом внимания всех мужчин на кольцевой в час пик.
В общем, доехать до работы для Виты стало целым приключением. Парня у неё не было уже год. Как переехала в Москву. Поэтому во снах её уже не раз являлся Михаил, который имел её в разных позах, но наяву скромность не позволяла ей даже думать об этом.
Вита как обычно влезла на своих шпильках в вагон, и толпа прижала её к двери противоположной входу. Ничего нового: «в 8 утра на кольцевой тебя внесут и вынесут, разденут, поимеют и оденут», как говорила её наставница Валерия на работе. Только вот Вита никогда не думала насколько это близко к истине...
Пытаясь расставить ножки чуть шире, чтобы хоть как-то удерживать равновесие, Вита уперлась одной ручкой в стекло с надписью «не прислоняться», второй продолжала сжимать рукоятку сумки с ноутбуком. Почти сразу же она ощутила чью-то руку на своей кругленькой попке.
«Конечно, в тесноте бывает всякое и в меня чем только не упирались, но я же не дурра — это рука!» подумала про себя Вита. Она пыталась не придать этому значения, но легкое покачивание вагона и ветерок откуда-то снизу заставили её вспомнить, что она стоит расставив ножки в тесном вагоне на шпильках и в тесной черной юбке и в маленьких белых трусиках. А между трусиками и резинкой чулков есть довольно обширное незащищенное пространство её крепких бедер. Нежная кожа покрывалась мурашками от каждого «случайного» движения руки на её попке.