Кассандра не сразу поняла, что свободна от оков демона, а как только пришла в себя — тут же попыталась вскочить на ноги, но с невероятной скоростью взвился хлыст... и она оказалась стоящей в полный рост с ошейником на шее. Ее поймал отросток с головы Джабо — один из тех, которые она приняла за подобие волос. Мясистый жгут сейчас обвился вокруг шеи королевы, восстановив контакт. В глазах женщины еще таплилась надежда и демон, глядя в них, довольно загоготал — он специально дал ей почувствовать шанс на свободу, а затем отнял его.
Он все еще смеялся, а владычица морей тем временем, повинуясь воле монстра, опустилась на колени.
Демон заворочался на своем сидалище, а женщина стала размышлять: «Если подумать, то сколько он в меня влил... Думаю, у него не много осталось — надо принять как можно больше в рот, чтобы не дать ему возможности излиться в мое лоно... Я должна потянуть время!»
От этих размышлений ее отвлек ошейник, потянувший вниз, где она увидела закрытый бутон цветка и... то, что отняло у нее последнюю надежду. Взору королевы предстали огомные яйца демона, развалившегося так, чтобы и его огрызок-хвост смотрел на женщину. Пугали не столько размеры семенников, а они были воистину огромны, сколько их количество — под хвостом гада уместилась целая кладка покрытых тонкой кожицей с выступающими толстыми венами яиц. Снова ошейник дернул Кассандру и она уткнулась в ближайший округлый шар. Королева понимала, что слизь, которую она поглощала раньше была пропитана потом мерзкого демона, — это чувствовалось по солоноватому вкусу — но до сих пор не чувствовалось запаха, а теперь, в нос ударила вонь запревшей плоти и нечистот. Рвотные позывы, по-видимому, останавливал сам демон, так что владычице морей лишь оставалось слегка отрыгивать его семенем и приступать к тому, для чего ее сюда приставили.
И вот Джабо развалился, довольно виляя коротким хвостиком, а покорная его воле Кассандра начала усердно вылизывать ему яйца, покрывая их своей слюной. Сколько времени прошло, женщина не знала — язык устал, челюсть отваливалась, слюна заканчивалась и последние яйца приходилось тщательно обсасывать. Но вот она теперь уже с остервенением принялась за последнее — лишь бы закончить эту пытку. В этот момент ее попку, по прежнему обращенную ко входу в купель, снова обдало холодом и она услышала женский голос:
— О, вижу, вы уже подружились, вот и славно.