Королевство Сиверия — порочный оплот неизвестности среди остальных королевств Блистательного Востока. Любой человек расскажет не одну историю об этом загадочном месте, куда, казалось, в самых сокровенных мечтах желал попасть абсолютно каждый, но не у каждого хватало на это духа, ибо чужд и опасен был тот край.
Из рассказов купцов, слышал я о том, что нет там законов, за иключением закона «выживает сильнейший», что люди вольны там делать все, что им заблагорассудится, до тех пор, пока воля их не будет скована рабством. Да, именно рабством — понятием, никак не укладывающимся в моей голове. Я никак не мог понять того, как можно лишить человека воли, сделать его просто чей-либо вещью, готовую исполнить любую прихоть своего господина. Грязное, порочное, недопустимое понятие, так или иначе, заставляло меня думать о себе.
Я и мой старший брат Михаэль вырасли на рассказах об этом дивном крае, впрочем, как и большинство детей нашей деревни. И вот когда мой брат познал взрослую жизнь, то есть когда ему исполнилось двадцать лет, он решил отправиться в Сиверию, так как уже имел право жить без родителей. Долго мы с матерью пытались отговорить его от этой безрассудной затеи, но Михаэль всегда был эксцентричен, он мог, как никто другой, спокойно и без страха поехать туда. А истории о том, что практически каждый, отправившийся в Сиверию за своей сокровенной мечтой, в лучшем случае был убит, или становился рабом, только подогревали его интерес.
Михаэль уехал, и не было больше от него никаких вестей. Через год, не выдержав постоянного волнения за него, мать слегла, а еще через полгода, скончалась. По законам нашего королевства, оставшийся без опекунов ребенок отправляется жить в церковный приют, а я считался ребенком, ибо было мне только 18. Но о смерти матери каким-то образом узнал мой брат и он приехал за мной. Его не волновало, что житель другого королевства не имеет право усыновлять детей, он просто взял меня и уехал, никого не спросив.
— Скоро твоя жизнь изменится, Пауль — сказал мне тогда Михаэль, странно улыбнувшись, и именно тогда я понял, как сильно то место изменило его.