Джонатан вновь припал к ее сладким губам, погладив расслабленное и утомленное тело любимой, которая сонно ответила ему и улыбнулась.
— Мне пора, милая... — прошептал он, когда ее руки стали блуждать по его груди, пробравшись под рубашку.
— Мммм, может ты останешься?
— Не могу, леди, мне нужно быть с моими людьми, родная! Но обещаю, что скоро вернусь и мы продолжим то, на чем остановились! А сейчас спи, моя леди, тебе нужно набраться сил! — и еще раз поцеловав ее, мужчина выскользнул из ее объятий и стремительно вышел, тяжело вздохнув.
Его люди уже ждали на конях и отбрасывали пошлые шуточки в его адрес и отмечая, что со своей леди он совсем стал мягкосердечным. Теперь в своих набегах на путников они никого не убивали, а лишь оглушали и отвозили подальше, забирая все самое ценное и дорогое. Джонатан старался не упоминать своей любимой о попадавшихся девушках, которых он приказал теперь держать подальше от лагеря, чтобы Лилиан не тревожилась. Мужчина прекрасно понимал, что не может сдерживать своих людей, поэтому лишь приказал, чтобы девушек не держали больше трех дней, а потом увозили в город. Так они жили уже месяц, не зная, что их лагерь был уже обнаружен засланными шпионами Лайона.
Лилиан потянулась словно кошка и одевшись, заплела волосы в косу, направившись к озеру, чтобы искупаться. За это время она успела раззнакомиться со многими женщинами, которые теперь ее радостно приветствовали. Ребятишки бегали и смеялись, играя в догонялки. Казалось, все было как всегда, и жители лагеря еще не подозревали, что уже были окружены солдатами, а дозорные разбойники были убиты.
Девушка шла по тропинке, как вдруг кто-то схватил ее сзади и закрыл рот рукой, чтобы она не закричала. Страх сковал ее и девушка словно маленькая птичка забилась в руках незнакомца, который натянул на нее темный мешок и перекинув через плечо, куда-то понес ее. Вокруг послышались крики и свист, крики детей и треск, дома вспыхнули ярким пламенем, а солдаты убивали всех, кто попадался под руку, никого не жалея. Еще долго Лилиан слышала крики и стоны умирающих, и сердце ее обливалось кровью, так как она не могла понять, зачем нужно было убивать ни в чем неповинных женщин и детей.