Он очень часто покупал мне новое бельё и разную женскую одежду, поэтому я чувствовала себя идеально. У нас с ним был самый райский секс, который только мог у меня быть.
Но я прекрасно знала, что мне очень не хватает моего папочки. Ведь это именно он показал мне, что я могу намного больше в образе девушки, чем в роли парня. Именно он впервые лишил меня девственности, за что я до сих пор перед ним в неоплатном долгу.
Втайне от Лёши я начала поиски папы. Долго расспрашивала маму, ходила на его старую работу и узнавала у сотрудников. Но почти никто не знал, куда он мог переехать. И вот, когда я уже совсем отчаялся и стал уходить, меня окликнул один мужчина.
На вид ему было около сорока, сорока пяти лет. Недельная щетина покрывала его угрюмое лицо. Он подозвал меня к себе.
— Парень, это ты, чтоль, нашего Юрки сын?
— Да. А вы что-то знаете о том, куда он поехал?
Мужик ссутулился и взял меня под локоть.
— Давай поговорим, но не здесь. Тут слишком много лишних людей.
Он отвёл меня вниз по лестнице, в самую котельную. Тут было немного душновато. Я вошёл первым. За мной моментально захлопнулась дверь. Я заметил, как мужик закрыл дверь на ключ, но виду не подал. Он подошёл ко мне и протянул записку.
— Вот. Твой отец попросил тебе передать, если ты начнёшь его здесь искать.
Я судорожно начал разворачивать записку, в надежде узнать хоть что-то о местонахождении папы. Вот что там было написано:
«Кариночка. Я очень тебя люблю, но, к сожалению, не могу быть рядом. Эту записку тебе должен передать дядя Семён. Он один из лучших моих друзей, так что не бойся его. Он отведёт тебя в нашу котельную. Так как ты у меня очень хорошая девочка, то я не смог удержаться и рассказал Семёну о наших с тобой играх. Он знает почти всё. В связи с этим он очень сильно меня просил, чтобы я тебя с ним познакомил. Это, конечно, не лучшие обстоятельства, но всё же. Всё необходимое тебе находится в большом чёрном пакете, за вторым котлом. Ты знаешь что делать, родная...»
Я была немного шокирована таким письмом, но взяла себя в руки и повернулась к дяде Семёну. Он уже снял рубашку и сказал:
— Ну что, Карина, покажешь то, что так нахваливал мне твой батя?