— Привет! А почему такой симпатичный парень пьет один? — она удивленно приподняла бровки-ниточки.
— А ты что, налоговый инспектор? С какой стати я должен перед тобой отчитываться?
— Просто если человек пьет в одиночестве, либо у него проблемы, либо большие проблемы, — улыбнулась она, продемонстрировав жемчужно-белые ровные зубки.
— Налоговый инспектор и психоаналитик в одном флаконе — редкое сочетание, — я демонстративно поднес свой стакан к губам.
— И это еще не все, что я умею, — с облегчением выдохнула она.
— И умей себе на здоровье. Ко мне-то ты чего привязалась? — я посмотрел на нее с напускным негодованием.
А ничего так бабенка — лет под тридцать, но фигурка как у куколки, ни грамма лишнего жира. На лице косметики с полтонны, брови выщипаны почти на нет, глаза подведены слишком ярко даже для вечера, волосы в тщательно продуманном творческом беспорядке — часа полтора уж точно колдовал над ней какой-то заштатный парикмахер или сама укладывалась, но всякой химии на ней столько, что ее можно в школе вместо таблицы Менделеева на стенку вешать. Смыть бы с нее все это, проветрить хорошенько, одеть в строгий костюм или домашний халатик и выйдет типичная серая мышка, примерная домохозяйка или офисный работник. А если совсем раздеть да волосы распустить — так и вовсе выйдет русалка или нимфа лесная.
И вполне понятно, зачем она ко мне подсела — с родителями не ладится, муж достал, на работе завал, короче, нервов на все не хватает, вот и позвонила она первой попавшейся подружке, а та предложила ей пойти в какой-нибудь бар в полной боевой раскраске и познакомиться с мальчиком на ночь. Идеальная схема для снятия стресса, вот только в ней один просчет — кадрить эта девица предпенсионного возраста решила меня. А ведь могла подсесть вон к тому очкарику у дальнего конца стойки или к до неприличия зализанному школьнику в рубашке с какими-то невнятными разводами. Нет, она выбрала именно меня. Она рассудила правильно — если со мной секса не выгорит, так хоть можно пообщаться и не бояться выглядеть извращенкой.
Я вздохнул и коснулся ее руки. Она вздрогнула.
— Простите, пожалуйста, мой резкий тон. Неделька выдалась тяжелая, и следующая обещает быть не лучше...
— Это вы меня простите, — она виновато опустила глаза. — Я действительно не должна была приставать к вам с разговорами...
— Мое имя Ришар, — улыбнулся я и поднес ее запястье к губам.