Впервые я увидела Марию совершенно неожиданно для себя. Это было около двух лет назад. Она сидела в кресле в нашей гостиной и пила чай, а мама, обрадованная присутствием гости в своем доме, очень сильно суетилась и мельтешила перед ней, то подливая чай, то предлагая ей разные вкусности, стоящие на столе. Моя мама познакомилась с Марией около месяца назад и была в полном восторге от нее, как от человека очень значимого, и по ее описаниям очень волевого и сильного, что за месяц их знакомства успела прожужжать мне все уши ее именем, ставя постоянно ее в пример.
— «Здравствуй дочка» — произнесла мама, увидев меня входящую в комнату. И после паузы быстро продолжила.
— «У нас гостья. Вот, Марья Евгеньевна, познакомьтесь, моя дочка, Анастасия» — гладя меня по спине и улыбаясь, произнесла мама. Марией была девушка лет двадцати шести, крупного, статного телосложения, с темными, крашеными, волосами.
— «Очень приятно» — чуть улыбаясь своими маленькими пухленькими губками, которые составляли ее рот, произнесла она. Протягивая мне вперед руку, чуть согнув при этом кисть, как протягивают обычно ее для поцелуя. Хоть меня и удивила эта немного мужская, немного немецкая манера женского приветствия. Я все же ее пожала. При этом женщина пронизывающе смотрела на меня. Мне было не очень уютно под этим взглядом. В нем было, что такое, как смотрят люди, когда покупают или выбирают себе питомца. Потом своим бархатным голосом медленно, не торопясь, проговорила
— «Верунчик, а у тебя миленькая и почти взрослая дочка».
Мне было, очень удивительно, что мою маму, директора парикмахерской, которой 45 лет, так запросто, человек младше ее по возрасту, называет Верунчиком. Мама как бы испуганно, но все, же так, же глупо улыбаясь, проговорила
— «Нам всего на всего еще 16 лет, трудный переходный возраст». — И уже обращаясь ко мне,
— «Ты чай пить будешь?» — спросила она меня.
Пытаясь выглядеть, в глазах гости, воспитанным ребенком, я поблагодарила маму и попросила разрешения, уйти к себе в комнату. В комнате я включила музыку, и о чем мама разговаривала с Марией, я не знаю. Только вечером, когда мама пришла ко мне в комнату, и мы стали рассказывали друг другу о том, что и как происходило с каждым из нас днем, под конец разговора мама вдруг спросила меня
— « А как тебе Мария? Она понравилась тебе?»