Потихоньку я стал обвыкаться с деревенской жизнью.
На пастбище я был частым гостем, особенно мне нравилось там время с Цезарем проводить.
Мы с самого начала нашли общий язык. Он мне позволял даже находиться в стаде. Я свободно заходил в загон, гладил его по гладким бокам, каждый раз любуясь его огромными яйцами, а иногда этот гигант показывал мне свой член. Я от него был без ума. Да и деревенские заметили наше общение, особенно дядя Вова частенько поглядывал в нашу сторону, когда мы общались.
Цезарь даже гулял со мной. Мы выходили с ним из табуна. Я шел чуть сзади и любовался его телом, а он наблюдал за мной своими большими темными глазами. А ночью я отрывался на Сереге с Мишкой. Такой сексуальной активности не было у меня никогда, и чем больше я занимался сексом, тем больше сил у меня прибавлялось как будто я питался из какого-то источника. А бывало под вечер, когда темнело, и я оставался на пастбище, Цезарь позволял себя дрочить, и я дрожал от возбуждения, когда меня окатывала струя горячей конской спермы. И еще подметили деревенские, что Цезарь стал послушнее, в смысле кобылок, во всяком случае сбоев у него не было, особенно когда я присутствовал.
Так что пастухи в какой то мере мне даже рады были. Ну, в конце концов и решил я остаток отпуска провести у друга в гостях. Мы попивали самогоночку да сексом сумасшедшим занимались.
А как-то днем, когда все обедали, отец мишкин сказал
— Слышь, Андрей, тут такое дело, помнишь кобылку соседскую, ну которую Цезарь из стада выгнал?
— Ну помню.
— Ну, как бы нам их свести, сосед просит. Говорит, пусть Андрюха попробует!
— А я при чем? — попытался отговориться я.
— Ой не юли, и так все видят, что ладите вы с Цезарем. Ну попробуем, давай!