... Я смотрел и не мог оторваться. Что-то подсказывало мне: это зрелище не для посторонних глаз, но ничего поделать с собой я не мог. Похоть, необузданная страсть овладели моим сознанием. В голове шумели все прибои мира, а руки так и тянулись к томящемуся в узких джинсах члену. Но я не торопился: эти двое, похоже, останутся здесь до утра.
Я узнал столь томительную тайну совершенно случайно. Может, и не увидел бы ничего такого, если бы не природная наблюдательность. В недостроенном доме, что расположился аккурат напротив моих окон, постоянно замечалась какая-то возня. Причем, в одно и то же время — в семь вечера. Другой бы и внимания не обратил: здание из разряда советского долгостроя, его, понятно, никто не собирался достраивать, а заброшенные площади давно облюбовали бомжи. Соваться туда простому смертному не рекомендовалось на официальном уровне, — недавнее изнасилование с убийством прикрепило к этому дому дурную славу. Тогда всех тамошних бездомных перешерстили. Половину пересажали за прошлые грехи, половину разогнали по помойкам. Но истинного изувера не нашли. А дом вымер окончательно.
И вдруг та самая вечерняя возня. То одна и та же вислоухая собака пробежит, то паренек лет двенадцати от роду в заросший проем нырнет и исчезнет. Короче, интерес во мне разыгрался не на шутку: в дом с такой репутацией человек может заглядывать только по весьма и весьма уважительной причине. Какой? Это я и захотел выяснить.
Для начала пришлось выверить время "суеты» с точностью до минуты. Собака, парень, какое-то движение в заросших подступах, тишина, снова суета... Из своего окна мне ничегошеньки не было видно, поэтому пришлось спуститься вниз и засесть в импровизированной засаде: сломанная лавка подходила для этого как нельзя лучше. Кусты, кучи строительного мусора, обгоревшая беседка и нарастающие сумерки хорошо маскировали одинокого прохожего. Меня, то есть.
Сначала пришел пес той самой породы, от которой мурашки не проходят еще неделю. Но я ему явно был неинтересен: цинично облив мою лавку, кобель с видом победителя удалился в те самые кусты. Не успел я выдохнуть, как откуда-то сбоку вынырнул тот же парнишка и, воровато озираясь по сторонам, шагнул за собакой в заросли. Он словно растворился в сгустившейся тьме.
Дело принимало дурной оборот: лезть за парнем в кусты, где минуту назад скрылся суровый пес, почему-то не хотелось. Но любопытство все же взяло вверх.