В комнате было темно. Казалось, что эту темноту можно пощупать, ощутить ее чуть прохладный пьянящий вкус, дотронуться до шероховатой поверхности. Темнота на ощупь, как животик молодой девушки, гладенькая, шелковая, так и хочется касаться снова и снова. Темнота приносила успокоение, уже не так сильно бьется сердце, уже не так кровь стучит в виска, отдаваясь гулкими ударами в ушах. Уже не так сильно краска приливает к лицу, ведь какой смысл краснеть если все равно никто ничего не увидит. Темнота была кромешная, не было видно даже кончиков своих пальцев на вытянутой руке. И в этой темноте был еще кто-то кроме меня. Я знал это. Я слышал легкое дыхание, чистый свежий воздух чуть шевелился от чужих вздохов и выдохов. Я чуть напрягся, затаил дыхание пытаясь понять кто это. Даже инстинктивно вытянул вперед руки, ощупывая пустоту пред собой, как в детстве, когда играешь в жмурки, и глаза тебе завязывают шелковым платком, под который не проникает ни капельки света. Так и сейчас окно было плотно покрыто жалюзи и плотно задернутыми шторами, ни единый лучик с улицы из ночного города не попадал в комнату, где были они.