— Да ладно, не кричи, а то всех разбудишь, — сказал я и стал мять огромные груди женщины. Теща прижалась спиной к стене, но резко от нее отпрянула — стена была холодная.
— Я сейчас папу позову, — сказала теща.
— Да зови, — ответил я и положил руку на лобок, который был мягким и пушистым. Теща сжала ноги. — Раздвинь, — грубо сказал я, и рукой разжал ноги женщины, которая застыла в испуге.
— Что это значит?
— Это значит, что я хочу тебя, — сказал я. — У тебя давно секс был? А у меня давно.
— Давно, — пролепетала теща. Было видно, что она сама не ожидала от себя такого ответа. На лице ее был испуг.
Я присосался к соску на груди женщины, зарылся в необъятные гигантские сиськи, стал мять мягкий большой живот. Послышался тихий стон.
— Я некрасивая, — сказала теща.
— Да ты что, — сказал я. — Еще какая красивая.
Я продолжал сосать по очереди большие коричневые соски, гладить ее тело, а вода в это время продолжала течь по нам, и я был уже в мокрых шортах и футболке. Я взял женщину за руку и просунул ее в свои шорты, где твердый член жаждал ласки.
— Я не заставляю, — сказал я, — но если ты возьмешь его в рот, пососешь, то я буду очень этому рад.
— Да никогда, — ответила женщина, но уже с меньшим испугом. — Что мы скажем Степе и Кате?
— Вот видишь, тебя уже волнует, что мы им скажем. Не волнуйся, что-нибудь придумаем. Ладно, не хочешь сосать — будет по-другому.
Я резко повернул женщину к себе спиной и надавив на спину, поставил раком, так что женщине оставалось только упереться головой и руками в стену.
— Я пока не буду тебя трахать, — сказал я, — я тебя просто поглажу. Моя красавица. Какой у тебя животик, сисечки. Писечка, наверное, уже забыла что такое член. Да?
— Степа уже не хочет, — пробухтела женщина в угол.
— Так я тебя хочу. Такое добро пропадает.
Я стянул с себя мокрые шорты вместе с трусам и приставил член к половым губам покрытым волосами.
— Что это такое с писькой? Чего такая волосатая? Тебе что, впадлу побриться?
— А кому это нужно?
— Теперь мне.
Твердый от возбуждения член скользнул во влагалище женщины.