Паша вновь поднял его и опять шлепнул. Пока Степа второй раз лежал, Паша стянул с него юбку. Снял штаны, взял Степину шею в руку и, душа его, лег рядом за спину и пытаясь вогнать член. — Ты забыла, кто ты? Ты шлюха! Ты никто. Я твоя совесть и твой голос! Степа выбрал момент и стукнул Паше в пах. От боли Паша освободил Степу, и пока держался за мошонку Степа встал и схватил нож: — Хватит! ХВАТИТ! — плача и направляя нож на Пашу, Степа кричал как мог, — Отстань. Уйди. ИСЧЕЗНИ из моей жизни. ХВАТИТ! — Дура, что ты хочешь сделать? Аккуратнее — нож острый — Уж я то знаю — не ты его точишь, мразь, — пятясь к выходу и не выпуская из виду Пашу, Степа уже кричал без сил, — Что, не боишься ножа? Я тоже! — и приставил лезвие к своему животу, направив на себя. Дверь открылась, и с Димиными словами «что у вас происходит?» токнула Степу вперед. Степа упал, напоровшись на нож. Все стояли и молчали. Только комендант, прибежавши на крик успел вызвать скорую Степе с ножом в животе.
*** Степа очнулся в больнице. Рядом с ним были родители. Мама держала левую руку, а правую... Антон. Папа стоял позади. — Мама? — Степа заревел, и потянулся рукой к своей груди, думая, как объяснить её. — Мама, я... я... надо рассказать... — Мы все знаем. И если ты так хочешь, мы готовы называть тебя дочерью... — Мамочка, — Степа заревел и попытался обнять мать, но повязка на животе не позволял. — Лежи, не шевелись, — мать сама обняла дочь. Степа повернулся к Антону: — Ты? Ты что тут... — Этот мальчик сидит рядом с тобой уже второй день. Его зовут... — Антон, — Степа слегка улыбнулся. — Антон. Он рассказал нам, какая ты прекрасная и умная девочка, — мать заплакала и вновь обняла Степу, — дитё моё, почему ты все нам не рассказала. Ты же наша малютка. Мы тебя примем любую, кем захочешь... Они ещё долго общались. Пока Степа лежал в больнице, каждый день к нему ходил Антон. Всегда с цветами и фруктами. Они много говорили, шутили, Антон развлекал Степу и не давал скучать и вспоминать, что он в больнице. Когда Степу выписали, в общежитии дали отдельную комнату. Теперь к нему никто не ходил. Только Антон.