— Мариша значит. — улыбнулся мужик, — а сколько ж тебе годков дочка? Школу наверно оканчиваешь?
Это еще ему зачем, нервно подумала Марина.
— Вы просто скажите в какую строну идти, а я сама остановку найду. — быстро произнесла она.
— Куда ж тебе торопиться то? — спросил бородатый. — Автобус то только часам к двум сюда придет, времени хоть отбавляй.
Марина оглянулась на Никодима. Тот только ухмыльнулся глядя на нее.
— Ну я тогда пойду, — проговорила девушка. Голос внезапно задрожал.
— Чем же наша компания тебе не нравится? — мужик вытер нос. — Ты с нами пока посиди, пообщайся с людьми хоть. Я вот Алексей, вот парень мой Федор, вот Прохор...
— Я пойду, — повторила Марина и развернувшись хотела уйти, как ее руку крепко схватила грубая ладонь бородатого.
— Куда ж ты пойдешь? Тут поля кругом, заплутаешь снова. Да ты не вырывайся, не вырывайся, а то у нас разговор то короткий.
Марина похолодела от страха. Мужики обступили ее со всех сторон и она поняла что не сможет убежать от них. Бородатый Алексей потащил ее к бревну на котором только что сидели деревенские.
— Мы таких как ты городских здесь любим, — сказал он, — Ты девка наверно умная, сама все понимаешь, что мы сейчас с тобой делать то будем. Так что жизнь себе не усложняй, кроме нас тут кругом ни души, а шестеро мужиков тебе ой-как больно сделать могут если рыпаться будешь. В общем делай что тебе велят, не вырывайся — так оно и нам сподручней, и тебе проще. Лады?
У Марины задрожала нижняя губа. Она почувствовала как по щекам скатились две крупные слезы.
— Ну отпустите меня... Пожалуйста... — прошептала Марина. — Ну что я вам сделала?..
Алексей осклабился.
— Да пока ничего. А сейчас много разного будешь делать, хех.
Никодим и Федор хихикнули.
— Повторяю, — Алексей заглянул девушке в лицо, — будешь послушная — уйдешь целой и здоровой, вернешься себе в город, завтра все уже забудешь. А будешь злить нас — мы ведь и покалечить можем ненароком.
Он осторожно отпустил руку Марины. Она не дернулась.
— Вот и умница, — прошептал в бороду мужик. — Ты если хочешь кричи, плачь, все может полегче будет.
— А нам послаще, — гоготнул кто-то из мужиков.