— Ой, Господи! И как ты сидишь? Еще яйца почеши! Ноги вместе сдвинь!
Но чаще всего:
— Зачем ты нагибаешься? Ждешь, что тебя кто-нибудь в задницу отдуплит? Присядь, и подними!
Каждый вечер после таких занятий я была совершенно высушена, и просто падала в кровать, поднимая попку, чтобы Антон поскорее меня оттрахал, и как можно быстрее уснуть. Но вместе с тем менялось и отношение моего мужчины ко мне — теперь он мог по часу просто гладить мою спинку, попку, ножки, наслаждаясь нежностью и бархатистостью моей кожи, которые ей придавали крема из арсенала моей учительницы, доставляя тем самым и мне внеземное удовольствие. Чаще всего я просто вытягивалась в струнку, и мурлыкала, как котенок, прогнув спинку.
За несколько дней до Нового Года Катя, выдав очередной поток поучений, сказала:
— Ну, теперь, Сашенька, ты готова к экзамену!
— К какому экзамену? — не поняла я.
— Завтра мы с тобой идем в клуб, и ты будешь девочкой. Ну, по крайней мере, будешь одета, как девочка, а будешь ли ты ей — зависит только от тебя.
— А если у меня не получится? — испугалась я.
— Не парься, — отмахнулась сестренка. — В худшем случае тебя отпиздят хорошенько.
— Нормальная такая перспектива, — закашлялась я от удивления.
На следующий день мы с обеда начали подготовку к вечеру. Я надела высокие сапоги на шпильке, чулочки в крупную сеточку, трусики-танго, которые приятно врезались в попочку и прижимали членик, коротенькую юбочку, лифчик и вязаную кофточку, которые должны были создать иллюзию груди хотя бы первого размера. Картину довершал бордовый лак на ногтях и вызывающий макияж. Вдобавок сестренка сделала мне совершенно потрясающую прическу, а предательски торчащий кадык закрыла колье из маленьких бусинок.
Сама же Катя облачилась в мокасины, облегающие джинсы, и белую сорочку без лифчика, оставив расстегнутыми две верхних пуговицы. При этом ее груди волнующе колыхались при каждом шаге, а сосочки выпирали через тонкую ткань. О, как я завидовала ей, и как хотела иметь такую же большую грудь! Макияж моей сестренки ничуть не уступал по развратности моему, к тому же она подняла волосы высоко вверх, собрав их в хвостик, и обнажив ее прекрасную шейку.
Когда мы были готовы спуститься к ожидающему нас такси, так некстати пришел Антон.
— Хера се! — изумился он. — И куда намылились две такие сучки?