И попыталась вырваться. Но девушка меня не слушала... с каким-то совершенно нечеловеческим ревом, и с такой силой, что я удивилась — откуда в таком хрупком создании ее взялось столько, схватила меня за попку, и начала трахать себя мною. Я подпрыгивала на сестренке, словно безвольная тряпичная кукла, не в силах сопротивляться.
— Кончи... кончи... кончи в меня, — запричитала моя насильница.
— Я... н... не... могу... — клацая зубами на подскоках, ответила я.
— Ну ладно...
На мгновение выпустив мою попку, но продолжая держать меня ногами, фурия обслюнявила пальчики обеих рук, и засадила в мою дырочку по два пальца каждой, растягивая ее.
— Ох, да... — выдохнула я. — Теперь хорошо...
Теперь и в самом деле было хорошо — девушка, держа меня за попку, трахала и мою дырочку, и свою пизденку моим члеником. В попке начало разгораться пламя, но появилось еще одно, незнакомое чувство — жар в самом членике. Я понимала, что я сейчас кончу, но привыкла кончать от чувства огненного шара, взорвавшегося внутри, от струи энегрии, наполняющий яички, и словно шилом пронзающей членик, но никак не от этого жара.
Взвыв, сестренка вжала меня в себя, стиснула мои бока бедрами так, что затрещали кости, и затряслась в оргазме. Я тоже почувствовала, как в членике что-то взорвалось, и он запульсировал, выталкивая сперму.
Катя, тяжело дыша, выпустила меня из объятий, и просто балдела, лежа на кровати. Я лежала на ней, и ждала еще чего-то. Но более ничего не происходило... и это — все? Весь смысл секса с девушкой — просто спустить в нее сперму, не получив даже близко того удовольствия, какое я получаю от члена в попке? Какое убожество!
— Ну как? — осведомилась насильница, отдышавшись.
— Никак, — разочарованно буркнула я, переворачиваясь на спинку. — Не хочу больше никого трахать. Только чтобы меня.
— Неужели, совсем-совсем не понравилось? — удивилась сестренка.
— С тем, когда меня трахают — даже и не сравнить, — призналась я.
— Хочешь в попку? — загадочно улыбнувшись, спросила Катя.
— Ты снова оттрахешь меня вибратором? — засияла я.
— Лучше!