Оставив в покое девчонок, предоставив их самим себе, я подползла к Юре. Сбросив его руки с члена, я буквально насадила свой ротик на его агрегат. Сразу, до самого конца. Такого развития событий мальчик точно не ожидал, а потому лишь всхлипнул, упав на пол. Прижав его весом своего тела, я начала обрабатывать член парня, словно пылесос. Будто пыталась высосать его всего через маленькую дырочку на кончике головки. Блондин стонал, хрипел и пытался вырваться, но я не давала. Я прекрасно понимала, что так сильно шлифуя головку члена язычком, я делаю парню больно, но ничего не могла с собой поделать!
С другой стороны — тем лучше! После такого отсоса он вряд ли еще когда-либо захочет дать свой членик поиграться кому-нибудь — только попку! Массируя его яички, сильно сжимая их, я облизывала орган мальчика, периодически покусывая кожицу залупы. Он уже кричал от боли, пытаясь оттащить меня за волосы, но это оказалось непростым делом!
И вот он, вопя и извиваясь, начал кончать! Я с жадностью проглатывала сперму Юры, тараня язычком дырочку на конце его членика, тщетно пытаясь расширить ее, чтобы увеличить поток семени, но все же, он иссякал. Член сокращался в моем ротике, все слабее и слабее, выталкивая остатки нектара. Не выпуская его, я вылизала головку и сам агрегат до зеркального блеска, и, не слушая болезненных криков парня, продолжила ласкать его, чтобы член снова набрался силы, окреп и затвердел. Но он только слабел и опадал!
Чьи-то руки схватили меня и оттащили от мальчика. На мои щеки посыпался град пощечин. Кто-то кричал, ругался, а я, крепко уцепившись в яйца парня, пыталась дотянуться ротиком до его члена.
Внезапно пелена спала. Я увидела свое отражение в зеркале — раскрасневшаяся, с горящими глазами и всклоченными волосами — точно как ведьма! И сама себя испугалась. Испугалась того, что я делала. Господи, неужели, я — конченная блядь, которой кроме хуя больше ничего в жизни и не нужно? Причем, все равно, в куда — в попку или в ротик!
Аленка, отпустив меня, взяла бутылку минералки, и, встряхнув ее, сорвала крышку, обдав меня взрывом охлаждающей, колючей воды. Кристина, на всякий случай, продолжала держать меня. Юра, весь сжавшийся, скукоженный, зареванный, лежал на полу.
— Минет — это всегда так больно? — прохныкал он.
— Только тогда, когда его делает взбесившаяся сука, месяц не видевшая хуя, — заверила его сестренка.