— О, какой он стал большой и горячий! Какой он твердый! — радостно зашептала Оля. — Заходи скорей в меня! Я давно горю от нетерпения! Наверное, я уже залила тебе простыню... Меня не надо было долго уговаривать, потому что я и сам давно ждал этого момента. Одним толчком мне удалось протолкнуть свою дубинку Оле между ног. Оля вскрикнула. Я выждал неподвижно пару секунд, а затем, когда Оля ободрила меня, сказав, что готова к продолжению, начал фрикции — сначала осторожные, затем более сильные, быстрые и энергичные. В Олином влагалище было тесно, мокро и горячо. Каждое движение отзывалось в головке полового члена каким-то трудно выразимым на бумаге чувством, отдаленно напоминавшим приятную щекотку. Оля подмахивала тазом, тихо стонала и вскрикивала. Затем она стала дергаться резко, сильно с большой амплитудой. Мне стало трудно удерживаться у нее во влагалище, пришлось убавить резвость собственных фрикций и полностью довериться Олиной инициативе. Через несколько секунд она запрокинув назад голову, закатила глаза, громко застонала и вскрикнула, по телу ее волной пробежала судорога, и тогда она затихла — расслабленная, умиротворенная, неподвижная. Я тоже кончил вместе с ней и в момент судорожного сокращения влагалища излил туда густую, горячую сперму. Потом мы, обессиленные, лежали рядом, гладили друг другу руки и шептали: «Как хорошо».
То, что я рассказал, с незначительными вариантами стало повторяться у нас почти ежедневно. И едва ли не каждый раз у меня сначала были трудности с эрекцией, но воспоминания о порке Лены или Тани спасали меня от мужского фиаско. Затем, когда все благополучно заканчивалось, мы с Олей оба оставались довольны, шептали друг другу нежности, благодарили за доставленное наслаждение и умиротворенно засыпали. Но потом меня мучили угрызения совести: я чувствовал себя как бы изменившим Оле, потому что эрекцию вызвал думая не о ней, а о том, как сек свою шаловливую ученицу. Тогда в один из дней принес домой пучок длинных свежих розог и бросил его под кровать. Ночью в постели с Олей я решил не помогать себе воспоминаниями о порках. На сей раз у нас ничего не получилось. Я чувствовал, что Оля осталась разочарована, хотя постаралась сдержаться, промолчала, не упрекнула меня. Но на следующую ночь, когда ей вновь не удалось вызвать у меня эрекцию, несмотря на все ее старания, она вспыхнула: «Импотент несчастный! Девушка вторую ночь ждет, а у него машинка не работает!»