Когда я после работы приехал на дачу, где меня ждала мама, то моя «француженка», так я называл маму, сидела в компании двух своих подруг, которые жили по соседству. Шашлык уже был почти готов, а стол накрыт.
Маму я называю «француженкой» потому, что она у меня миниатюрная, худенькая брюнетка с волосами до плеч, с большими зелеными глазами. В общем, мама мне напоминает куклу. Причем, куклу красивую, хрупкую.
После того, как все разошлись, мы убрали со стола, я включил обогреватели в доме. Мама стояла на улице и смотрела на туман. Я закурил.
— Красиво, да? — спросил я.
— Ага, — мама куталась в теплый свитер крупной вязки.
— Дай я тебя обниму, — я обнял маму. — Ты у меня такая хрупкая. Так хочется тебя обнять и держать — не отпускать, или вообще задушить от любви.
— Ты так сильно меня любишь? — мама улыбнулась.
— Очень сильно.
— Как это сильно?
— Если я начну тебе показывать, то тебе это не понравится, — я просунул руку под мамин свитер и положил руку ей на грудь.
Мама даже не дернулась.
Я провел рукой по маминому животу, под грудью.
— Холодно, — сказал я. — Может хочешь зайти?
— Нет. Давай так постоим. Мне так хорошо.
— Хорошо? Мы немного выпили.
— Не от этого, дурачок. От того, что ты рядом, что ты такой нежный.
— Я могу быть очень нежным.
— На сколько?
— Очень нежным, — я поцеловал маму в шею.
— Мур, приятно, — промурлыкала мама.
— Что с тобой сегодня? — спросил я. — Ты как-то себя неестественно ведешь. С чего это такие неожиданные реакции на мои проявления любви?
— А что неестественного?
— Я думал ты меня наругаешь, после того, как я тебе руку на грудь положил.
— С чего это?
— Не знаю.
— Не знаешь — молчи, — было видно, что маме нравится стоять так, в тишине, в тумане, в осенней прохладе.
— О чем секретничали? — спросил я маму.
— О разном.
— Понял. Секрет?
— Угу.
— Ты вся дрожишь.
— Так обними покрепче.
Я расстегнул теплую спортивную куртку и обнял маму, крепко прижав ее к себе.
— Так хорошо, — сказала мама. Я чувствовал, как ее тело начинает нагреваться и получать мое тепло.