После этого пацаны встали и пошли в комнату. Я идти не хотел, даже уже захмелевшего меня ужасала мысль о том, что мою маму предложили как бордельную шлюху в уплату долга, да ещё и Лихому, ублюдку который не достоин целовать ноги моей матери. А ведь ещё и Барыга с ним припрётся, тип не лучше самого Лихого. Девятнадцатилетний птушник-узбек с умом первоклассника, что, однако, не мешает ему толкать всякую дрянь школьникам. И как до этого дошло, как я это допустил? Тут мой пьянеющий взгляд уставился на кухонный нож... «Не, нахуй» — тут же отогнал я скользнувшую мысль. Даже если допустить что у меня есть хоть какой-то шанс против троих, то жизнь точно будет потеряна в местах не столь отдалённых, где становятся людьми похуже этих малолетних дебилов. Милиция? Да хули с них толку, да ещё и в такое время?... Ой, уже — полиция. Но толку столько же, конечно. Соседи? Эти ржущие на лестничной площадке синяки? Так ещё хуже будет, пол хаты вынесут. Ну а друзьям и родственникам я явно не смогу объяснить по телефону, что случилось, не сгорев от стыда, да и пока они подъедут, толку мало будет. Видимо в жизни есть ситуации когда нужно принять всё как есть, решил я опрокидывая втихоря ещё стопку без пацанов. «Да и чего она действительно так одевается? Не могла, что ли спать с заросшей пиздой в бабушкиных панталонах?» — уже попытался я мысленно отделаться от чувства вины. Из цепочки такого вот рода рассуждений меня вывел тупой смех из маминой комнаты. Я понял, что надо проверить, всё ли там в порядке, хотя конечно, что могло быть хуже той ситуации, в которой я уже оказался, сказать тяжело.
Пошатываясь, я дошёл до комнаты матери, открыл дверь и едва не протрезвел от увиденного. Мать перевернули поперёк кровати лицом к телику, широко раздвинутые ноги свисали с кровати, а между ними, на полу сидел Жорик и чуть ли не рыча тёр её пизду пальцами, то теребя манящий клитор, то сами половые губы своей несчастной учительницы, иногда засовывая один или несколько пальцев внутрь и крутя ими во все стороны. Мама от такого даже сквозь свой глубокий сон издавала что-то вроде вздохов. Васёк сидел рядом, на краю кровати и бесцеремонно мял мамину грудь, время от времени пощипавая её соски. Лёха как обычно всё это снимал интенсивно подрачивая. Настроение у всех было отличное.
— Вы чего опять творите — с возмущением спросил я, хотя уже не таким громким удивлённым голосом как в первый раз.
— Тупой вопрос, неужели не видно — равнодушно ответил Васёк