— Привет, а дядя Игорь дома? — спросил я, удерживая подбородком стопку уже прочитанных книг, которых надо вернуть
— Не-а, в город с матерью уехал. Тебе чего? — хмуро поинтересовался он из-за приоткрытой двери.
— Книги вот вернуть хотел...
— Ну тогда проходи — Семён распахнул дверь, и скрылся в комнате.
Я шустро заскочил следом, успев увидеть только его спину, скрывающуюся в спальне. Пффф, какие мы необщительные. Не очень то и хотелось. Я привычно расставил книги по алфавиту, и подобрав пару томиков хотел уведомить об этом Семёна, но когда я открыл дверь в его спальню, слова застряли у меня в горле.
Семён лежал на кровати в наушниках, прикрыв глаза и спустив шорты до бедер, дрочил двумя руками свой здоровенный член. В голове зашумело, сердце забухало, отдавая в ушах, а я со всех глаз уставился на здоровенную головку, ходящую туда-обратно в кулаке. Но спустя секунду наваждение спал и развернувшись на ватных ногах, я выскочил из его дома, со всех сил припустив к себе. И только наверху, бросив книги на кровать и схватившись за горящие щеки, я понял, что у меня стоит член. Возбуждение было столь велико, что я спустил в трусы, едва дотронувшись до шорт. Ночью мне снился онанирующий на моих глазах Семён, и проснувшись, я констатировал, что опять кончил в трусы.
Прошло пару недель, во сне я снова и снова видел снующий в руках Семёна толстый член и утром настирывал в холодной бане обконченые трусы. «Это не правильно, так нельзя» — била в голове настойчивая мысль, но кровь приливала к щекам и члену, стоило мне вспомнить об увиденном. Семёна я всячески избегал, даже книги перестал брать, а прочитанные вернул дяде Игорю, когда увидел его в саду из окна. Я перестал ходить купаться на реку, поскольку мысль о Семёне просыпалась при взгляде на любой бугорок на плавках, и пару раз, я едва не опозорился не к месту появившейся эрекцией. Однажды вечером, после бани, перечитывая зачитанного до цитирования целых страниц наизусть «Волкодава» я вспомнил, что оставил на верёвке в бане плавки. Так как это бы не первый раз, когда я их там оставлял, и помнил, что потом ткань пересыхает, становится ломкой, и неприятно пахнет дымом — я ломанулся в баню. Заскочив в предбанник и поднеся руку к ручке в парное отделение, я тут же её отдернул, поскольку дверь с той стороны открылась сама.