Юля мычала и билась под бритвой, безжалостно бреющей ее. В сарай вошли двое в масках, поставили зеркало напротив Юли, и та захлебнулась сладким ужасом, увидев себя — голую, сисястую, с раздвинутой щелью, уже наполовину обритую и лысеющую на глазах. Все было, как в ее роликах: волосы падали на пол, щекоча тело, и Юля делалась похожей на монаха с выбритой тонзурой, или на уродца-гнома с патлами вокруг ушей...
Недобрив ее, существо вдруг присело на корточки, ухватило Юлю за попку и лизнуло ей гениталии, сразу проникнув вовнутрь. Юля выгнулась и захрипела: щель ее давно уже кричала, требуя внимания, и влажный язык обжег ее сладким огнем. Жуткая фигура девушки с выпяченной щелью, подставленной ласкам насильника, и с полулысой головой уродца-гнома била прямо в нервные сплетения, и Юля смотрела на нее, умирая от сладкого ужаса.
Бросив ее на полпути к оргазму, резиновое существо вновь взялось за бритву и не спеша, растягивая каждое движение, выбрило Юлю до последнего волоска, до последней пушинки за ухом. Затем откуда-то взялся крем и помазок. Свежая Юлина лысина покрылась белой массой, и резиновый мучитель стал медленно брить Юлю станком, одновременно лаская ей тело. Это было убийственно приятно, и Юля покачивалась, глядя на свою лысину, покрытую снежным глянцем.
Ее голова, лишенная густой гривы, была совершенно неузнаваема. Юля превратилась в тоненького мальчишку с огромными жалостливыми глазами; нежное ее личико стало каким-то особенно хрупким и беззащитным — идеально правильный контур лысого черепа подчеркнул его красоту с новой, непривычной силой, и это было так странно и возбудительно, что из глаз Юли вдруг градом хлынули слезы, а бедра затанцевали развратный танец. Мысли о том, что она уже ЛЫСАЯ, рвали ей тело и душу; они были настолько невыносимы, что Юля ревела навзрыд, а по ее ноге текла струйка щекотного сока.
Выбрив ее, существо насухо вытерло полотенцем розовый череп — и снова нырнуло к Юлиной щели, оставив Юлю любоваться своей лысиной и задыхаться от прикосновений влажного языка к клитору и стенкам влагалища. Оргазм, новый, непривычный и горький, как полынь, уже щекотался в ней... но существо вдруг встало и вышло прочь.