Повинуясь, мы вошли в комнату. Я посмотрел на отца. Он сидел на дальнем краю дивана, его пенис, хоть и опал, но продолжал сохранять свою длину. В телевизоре (для меня это было немножечко шоком) два брутальных парня, один сзади, другой спереди, чпокали, как сначала мне показалось, размалеванную полную барышню, но присмотревшись, я заметил мужские причендалы у нее между ног.
— Что это вы, подглядываете за нами? — не унималась мама. — И сами удовлетворяете себя? А что это у тебя такое? — она указала пальцем Анжеле на живот, где красовалось бело-прозрачное пятно моей спермы. — Ну, что ж, раз уж вы такие молодцы, может, покажете нам с папой, на что вы способны?
— Анжела, иди ко мне, — отец притянул за талию Анжелу к себе. Слизал языком все мое «богатство» с ее живота. Насколько это шокировало меня, настолько и возбудило. Моя эрекция вновь возрождалась. — А теперь, — сказал он, — ласкай меня... Язычком...
Сестра, как заправская куртизанка, опустилась перед отцом на колени, раздвинула ему ноги и, взяв в руки его огромный прибор, принялась целовать ему яички.
Мама не дала досмотреть эту картину до конца. Она увлекла меня на диван, легла, широко раздвинув ноги в стороны, и сказала:
— Трахай меня...
Я уселся между ее ног, и взяв ее за щиколотки, направил своего «друга» ей в лоно. Когда я сделал это, из ее уст вылетел какой-то дикий вздох, наполовину с воплем. Ее голова выгнулась, руками она нашла руку отца, и стала обсасывать его палец на манер полового члена.
В маминой вагине было несказанно хорошо. Было невероятно мокро, член скользил как никогда. Видимо, папочка уже постарался оросить ее пещерку своей спермой, и теперь вставлять свой пенис в ее горячую от фрикций пилотку было одно удовольствите.
В этой позе мне было удобно наблюдать, как Анжела ловко сосет член нашего отца. Она делала это с закрытыми глазами, двумя руками схватив его мошонку. Она немножко массировала пальчиками его яички, а он правой рукой держал ее за волосы. Он запрокинул голову, и полностью наслаждался процессом.
Тем временем картина на экране сменилась. Теперь это уже был мальчик, худенький, с почти девичьей фигурой, в черном парике, и в обольстительном макияже, в черном платье в белый горох, которого имел во все щели с довольной ухмылкой на лице огромный негр.