Я с радостью воспользовался предложением, но совсем по другой причине. Забравшись туда, где мама меня разглядеть не могла, а я ее видел, я скинул мокрые трусы и с наслаждением провел рукой по напряженному стволу. Мама, поглядев в мою сторону и решив что я убрался достаточно далеко, повернулась ко мне спиной, стянула бретельки сарафана с плеч, завела руки за спину и расстегнула лифчик. Сняв от него, вернула сарафан на место. Я задергал себя еще энергичнее. Она же, избавившись от одной мокрой тряпки, так же поступила и с другой. Как только она сунула руки под подол я почувствовал что кончаю, но сдержался, дождавшись пока увижу как из-под сарафана показались ее трусики. С таким наслаждением я не кончал, наверное, никогда. Отдышавшись, я выжал свои трусы, натянул их и вернулся к маме. Она давно спрятала свое белье, но мне достаточно было просто знать, что под сарафаном на ней ничего нет чтобы снова почувствовать возбуждение.
На обратном пути я слегка отстал, шагая сзади и оценивая достоинства маминой фигуры. Надо отметить, что при ходьбе по пересеченной местности легкий сарафан, да одетый на влажное тело — это очень возбуждающе. Пользуясь тем, что мама меня не видит, я, сунув руку в карман, мял член, подумывая наплевать на чистоту белья и позволить себе прямо на ходу сдрочнуть в трусы. Если бы наш путь оказался чуть длиннее так бы оно и вышло, но вместо этого пришлось сразу от калитки под ерундовым предлогом шмыгнуть в сарай и уже там освободится от рвущегося на свободу семени.
За обедом мы обсудили дальнейшие наши действия касательно уборки, и после вновь принялись за это пыльное дело. В сенях на потолке я обнаружил лаз на чердак и немедленно возжелал туда забраться. Ну в самом деле, должна ж у меня быть своя личная территория? Мама не возражала.
— Только там убираться будешь сам! — предупредила она.
Много времени ушло на поиски лестницы. Она обнаружилась в сарае, покачивалась, поскрипывала и вообще не внушала особого доверия, но за неимением лучшего я решил рискнуть.