Оскорбившись до глубины души за все те муки, которые годами претерпевала ради пшика, она сделала глупость — в отместку мне, отдала врачам пробирку с семенем отца, от которого и забеременела, и родила сына. Тесть был рад до слёз, и пообещал ей, хранить эту тайну от меня до самой смерти. Первые пол года она тихо наслаждалась тайной рождения своего сына, и этой мести ей вполне хватало. Мы нормально жили, занимались любовью, радовались ребёнку, но постепенно её начала задевать моя привязанность к нему, и тогда она совершила ещё одну глупость, сдавшись на уговоры своей врачихи, и чтобы мне сделать побольней, соглашалась на недвусмысленные поездки по телефонному вызову с ночёвкой в некие загородные дома. За ней приезжала чёрная волга без заднего номера и после привозила назад. Когда — на утро, когда — через сутки, и изрядно вымотанную, с трудом передвигающую ноги. Однажды она отсутствовала и вовсе трое суток, и её привезли не домой, а к её врачу-гинекологу в клинику, где она ещё четыре дня получала профильное лечение. Что с ней сделали я так и не узнал — гос. тайна покрывала и все развлечения небожителей. Она же и после этого вовсе не старалась избавиться от настойчивых требований работы своим телом на «контору», и лишь тихо упивалась своей местью — тем, что я знаю, что её имеют некие мужчины, против которых мои руки были коротки, поскольку факт этих ночей сам по себе, уже являлся государственной тайной. Но СССР вскоре рухнул, как раз к годику сына. Контору распустили. От неё отстали и моя прежняя преданность стала её ещё больше раздражать, по мере осознания глубины своей неисправимой ошибки. Супруга всё большезлилась и на меня, и на себя. Она изменяла по поводу и без повода, и смеялась вместе со своими любовниками надо мной. Я — терпел, поскольку заслужил, и лишь мучительно и терпеливо ждал, когда же она почувствует себя отмщённой.
Наши отношения становились всё прохладней, и хотя внешне мы вели себя на людях всё так же, дошло до того, что она снова стала, открыто от меня, ездить к отцу, и последние два года его жизни, со мной практически не спала, только ради того, чтобы дать мне помучился тем, чего лишился. С весны, на всё лето, оставляя сына в деревне, до холодов, у моих родителей, она жила у своего отца, как жена, навещая мальчонку лишь по выходным, вместе со мной. Зимой же, она просто, уезжала к отцу на все выходные, а в будни ночевала у него.