А я тем временем постепенно наращивала движения, параллельно поигрывая с набиравшей силу головкой язычком. Одобрительные слова усилили моё желание удовлетворять, и я твердо решила удивить его чем-то необычным. Единственное, что пришло в мою занятую работой голову — поласкать его яички. С неохотой вынув «бананчик», положила его в свою ладошку, и продолжила движения руками, бросая основные усилия чуть ниже. В
нос ударил приятный солоноватый запах мужского тела. Я не знала с чего начать, поэтому аккуратно, едва касаясь губами, поочередно, целовать каждое из яичек. Потом я рискнула дотронуться до одного кончиком языка, затем ещё и ещё раз... Постепенно, видя, что ничего страшного не происходит, продолжила движения без опаски. Краем глаза видела довольное улыбающееся лицо старика, поняла, что делаю всё правильно.
— Ммм Анечка, ты умничка, давно тебя хотел попросить, а ты уже сама
— А что не просил?
— Не решился
— С трудом верится, что ты можешь на что-то не решиться...
Он улыбнулся и после небольшой паузы продолжил:
— А что у тебя с теми лосями?
— С какими «лосями»? — удивленно спросила я, прервав занятие
— Ну, с теми двумя, с пляжа?
— А ты что видел меня на пляже?
— Да, видел, из кустов наблюдал, ты прям, светилась вся, когда с ними в мячик играла, скажи честно, «шалила» с ними?
— (с улыбкой) Нет что ты, я только с твоими мячиками серьёзно играю — сказала я, втянув поочередно каждое из массивных яичек себе в рот.
Мой кулачок, сжимавший его ствол, невольно разжался под натиском притока крови к головке. Уж не знаю, что вызвало подобную реакцию, слова или движения? Никодим же, рассмеялся во весь голос и, потрепав рукой, волосы у меня на голове ответил:
— Шалунья, моя — а затем, ненадолго остановив взгляд на часах, добавил:
— Во сколько, Сережка там приезжает?
— Ну не знаю, наверно как всегда после работы, часов в шесть-семь
— (удивленно) Так он сегодня отгул взял
— Первый раз слышу... — прервавшись удивленным голосом, ответила я
— Всё понятно...
Никодим понял, что проговорился и поэтому переживал. Его глаза нервно бегали туда-сюда, он пытался что-то промямлить, но речь была не связной. Видя его мучения, затянувшуюся паузу прервала я:
— Никуш, а откуда ты вообще знаешь, что он отдыхает?
Петрович молчал, поэтому я продолжила:
— Говори, не тяни, раз уж начал
— Сергей, сегодня к нам приходил, с утра, за деньгами
— За деньгами?! Зачем ему, вроде не бедствуем...