Давясь от отвращения и непомерных габаритов, Соня раздвинула челюсти, как могла широко, и толстый пенис сумел вторгнуться ей в рот. Зубы женщины, разумеется, царапнули по коже, но она была в достаточной мере грубой, чтобы Хекс этого даже не заметила, вгоняя свой орган в новую для него дырку.
— Хорошо, — пробормотала рогатая и поддала бёдрами. Воительница тут же подавилась, закашлялась и ведьма рывком выдернула свой обслюнявленный орган из её рта, пригрозив, — Заблюёшь пол, будешь сама языком чистить.
С трудом сдерживая рвотные позывы, рыжеволосая подняла полные непрошенных слёз глаза на лицо темноволосой. Та гаденько усмехнулась и скомандовала.
— Животом на стол, попой ко мне.
— Я... постойте...
Обруч на шее моментально нагрелся, и Соня была вынуждена подскочить на месте и принять указанную позу.
— Умница. А сейчас мы проверим, как туго мне будет в другой твоей дырочке.
— Госпожа, прошу не надо, — залепетала женщина, но дьяволица не обратила на её слова ни малейшего внимания и, встав позади рабыни, стала пристраиваться.
— Привыкай, тебе ещё не раз меня ублажать таким способом.
— Я...
Приплюснутая головка члена Хекс попала в нижние губки Сони и ведьма сразу же мощно двинула бёдрами, превращая возражения своей жертвы во вскрик боли.
— Расслабься, легче пойдёт, — со смешком посоветовала дьяволица, хватая рабыню за бёдра и, не давая несчастной передышки, впихнула свой толстый орган глубже.
Воительница вновь закричала от распирающего её внутренности фаллоса, чувствуя, как его конец упирается ей где-то глубоко внутри в самый тупичок, не способный двигаться дальше.
— Даже наполовину не влез, — раздосадовано прорычала Хекс и рывком выдернула свой член из распластанной на столе жертвы.
Соня облегчённо выдохнула, но явно поспешила с этим чувством, ибо рогатая без всякого предупреждения вновь всадилась посухому в её ноющее влагалище. Коротко взвизгнув, женщина дёрнулась на деревянной столешнице.
— Лежи смирно, — шикнула на неё ведьма, отвешивая сильный шлепок по подтянутой ягодице, — Я не виновата, что ты не намокла.
— Дайте, я пососу, госпожа, — едва не плача, взмолилась воительница на удивление быстро вследствие подобного обращения растратившая свою гордость.
— Покорность в твоём голосе мне нравится, — довольно улыбнулась темноволосая и, выйдя из рабыни, отступила на шаг.
Рыжеволосая кое-как сползла со стола на пол и неуверенно потянулась к стоящему, подрагивающему в предвкушении члену.