Юрик с Катей высасывали друг друга мягкими жестокими ртами:
— Ааа...
— Ууу...
Это было приятно до визга: тонуть в губах, сладких, как заварной крем, захлебываться влагой, влипать языком в язык и таять в нем, как в молоке...
— Ууу...
— Ооо... Слушай, шмотки долой... Хочу твой бьюст.
— Ааа... Юр, может, не надо?
— Надо.
— Юр... Я все ж таки невеста. Это ничего так, а? — бормотала красавица Катя, стягивая с себя блузку.
Она была счастливой хозяйкой чудо-грудей. Провисшие от спелости, крепкие, тугие, как помело*, они выросли у нее милостью матери-природы, без гормонов и упражнений, и числились где-то между пятым и шестым размером. Каждая из них была чуть меньше Катиной головы. Свои лифчики Катя называла «гамаками»:
— Вот растянешь мне гамак — в чем буду мужа любить?
_________________________
*Такой цитрусовый фрукт, похожий на огромный апельсин. — прим. авт.
— Ыыыы, — гудел Юрик, добывая сосок, тугой и горячий, как маленький вулкан. — Тебе, толстухе, как ни растягивай — все малы будут.
— Я толстуха? Слушай, не обнаглел, а?
— А ты типа не балдеешь?
— Я? Аааа... оооу... делай, что хочешь. — Катя обреченно откинулась на спинку дивана. Юрик тут же стянул с нее «гамак», а потом и все остальное.
Он дразнился: Катя, хоть и была «пышкой» от природы, но гибкой, спортивной и совсем не толстой. Недавно она была в свадебном салоне и, узнав свои объемы, так впечатлилась, что заказала себе новый мобильный номер: 93—63—116.
— Зарубка на память: «размеры меня перед свадьбой» — говорила она.
Юрик был ее лучшим другом.
Свои отношения они не афишировали, зная, что никто их не поймет. Юрик, как мог, старался быть невидимкой для многочисленных Катиных парней и девушек, которых та меняла чаще, чем «гамаки», а Катя старалась не показываться на глаза его подружкам.
Они с Юриком через многое прошли и знали друг о друге, в общем-то, все, или почти все. Юрику приходилось мазать мирамистином Катину пизду, порванную насильником, подрываться к ней ночью и отпаивать ее, опухшую от слез, бромом и валерьянкой; Кате приходилось давать ему уроки поцелуя перед ответственным свиданием (с тех пор они и полюбили это дело) и выстаивать очереди к начальству, чтобы просить за Юрика — лодыря и раздолбая. Катин бюст делал чудеса; к тому же пышка Катя была прелесть как хороша и талантлива, и при желании добивалась всего, что только не упиралось в начальственные постели.