— Зимой пешком, да в такой холод? — изумилась она.
— А скажи мне Люба, что вчера было?
И тут она как есть, мне все рассказала.
На ферму меня принес их тракторист. Николаич. Я был пьян, и сильно замерз. Меня тут же определили к дояркам. Меня раздели, растерли спиртом, и потащили в баню. Там я и оттаял.
Потом вроде как я гонялся за ними в бане. Представился Бароном. Обещал всем вольную, если девки дадут. Даже, кажется кого-то трахнул. Потом пили и плясали. В общем, поиграли в барина и крепостных.
Девки потом все ушли, а Люба осталась со мной. Ночью ей было дежурить, да и пожалела она меня. Так и осталась со мной в жарком предбаннике.
Всю ночь она меня грела теплом своего тела. А машину мою Николаич нашел и отбуксировал.
— Спасибо тебе Люба! — я нахально начал поглаживать ее круглую коленку. — Не дала мне пропасть!
— Да ладно! Мне не в тягость. — Она просто и открыто улыбнулась.
— А между нами было что, это ночью? — моя рука во всю исследовала женское дородное тело.
— Было чего грех таить! Ты и Таньку с Надеждой умудрился в бане огулять. — ответила она. — А потом ночью и со мной!
— О-о-о, как!
— Ты чего удумал? — она игриво спросила. — Лучше отдохни и наберись сил.
— Ради моей спасительницы я готов забыть усталость.
Мои руки уже мяли ее груди. Пальцы слегка сжали ее соски и Люба застонала. Поняв что грудь ее самое уязвимое место я все внимание переключил на нее.
Вскоре тишина комнаты наполнилась ее стонами, вздохами и моими причмокиваниями. Едва мой язык стал ласкать ее соски, как она застонав прижала мою голову к себе.
— Господи! — простонала она. — Что же ты делаешь!
Я продолжил ласкать эту потрясающую грудь. Соски ее встали и затвердели. Люба, давая мне понять, что моя ласка ей нравится, прижала мою голову к груди.
— Сладенький! — шептала она. — Грешно ведь!
Но я не слушал ее. А опустив руки пониже и обхватил ее пышные ягодицы. Член стоял каменной колонной и упирался ей в живот. Ласки становились все жарче и настойчивее. В какой-то момент, когда женщина откинулась на спину, я слегка двинул тазом, и член ворвался в нее. Вошел легко, так как пещерка была достаточно мокрой, вошел на всю глубину и уперся в матку.
Люба широко раскрыла глаза.
— Ого! — восхищенно оценила она мои размеры.
— Угу! — промычал я, оценивая узость ее влагалища.