— Можно я поем и тогда начну собирать свои вещи. Я очень виновата перед тобой, но дай мне, пожалуйста, поесть, я так давно нормально не ела! — А с чего это ты собралась уходить? — прикинулся я дуриком. — А чего тут понимать-то? Я столько дел натворила, что что узнав про это, ты даже говорить со мной не захочешь! — Я понимаю, куда ты клонишь, и никуда тебя не пущу, милая, даже и не надейся! Я люблю тебя ещё больше, так как думал, что потерял тебя безвозвратно, а то, что случилось, так это жизнь, ведь никто не застрахован от всяких бед и напастей. Ты успокойся, поешь, соберись с мыслями и расскажи, что произошло, я не буду тебя ни в чём обвинять. Она с благодарностью посмотрела мне в глаза, и уже не в состоянии сдержаться, заплакала навзрыд и крепко обняла меня.
Светка долго не могла успокоиться и слёзы полились рекой. Постепенно я её успокоил и заставил поесть и выпить чашку ароматного кофе, и лишь после этого предложил ей рассказать о своих злоключениях. Я чувствовал её напряжение и страх в глазах, предложив не вспоминать о произошедшем, но она упрямо стояла на своём, говоря, что между нами не должно быть недомолвок. Начала она с того, что она и Вика произвели фурор на пляже и в отеле, где жили, хотя турки давно привыкли к красоте и доступности наших « Наташ». Вечером, возвращаясь с пляжа, после того как она мне позвонила, они вдвоём зашли в открытое кафе рядом с отелем и заказав по бокалу прохладительного напитка и мороженое, уселись за стол, с которого было видно море. Их там хотел закадрить менеджер отеля, молодой симпатичный турок, ведя при этом чересчур нахально. Не спрашивая их согласия, он подсел между ними и нагло положил свои волосатые руки на их коленки, и невзирая на недовольство девушек, стал продвигать их вверх. Девчонки грубо отшили его, после чего он подошёл к бармену и что-то сказал ему на своём, показывая на них.