Мама пришла только в начале второго ночи, как всегда бледная и очень уставшая, попыталась пройти к себе в комнату, но я, выйдя из кухни, где сидела и ждала ее в полной темноте, не дала этого сделать. — «Мам объясни, какие у тебя отношения с Марией?»
От моего вопроса она немного вздрогнула. И хотела в ответ меня спросить, почему я не сплю. Но я не дала этого ей сделать.
— « Можешь не придумывать ни чего, я все прекрасно знаю, она прислала мне письмо».
Мама немного задумалась, а потом ответила.
— « Понимаешь, мы любим друг друга».
И потом, опустив глаза в пол, продолжила
— «Я ее рабыня. Мне приказали тебе все рассказать».
Мама попыталась уйти в комнату и закрыть дверь, как она это делала все последние время, но теперь я хотела продолжать начатый разговор и вошла вместе с ней в комнату. Я не понимала тогда, что маме было неудобно и не уютно, что тот, кто писал мне письмо добился того чего хотел. А именно, играя на моих дочерних чувствах, посвятить меня в интимную жизнь моей мамы, и вызвать у меня тем самым интерес и негодование, создать дискомфорт в ее семейной жизни, где она чувствовала себя более защищенной. Сейчас мы обе стояли в ее комнате и молчали, мама смотрела то на меня, то в сторону, наверно думала раздеваться ей передо мной или нет, она поняла, что я настроена на продолжение беседы, и никуда не уйду. Она опустила руки вниз и, захватив пальцами, подол платья, потянула вверх. По мере того, как она тянула платье вверх, мне открывалась картина ее тела, сначала чулки, которые были одеты на ее ноги и доходили до бедер. Потом эта полоска ее белой кожи, она немного замедлилась, но потом быстро потянула платье вверх. Попа мамы, ее ляжки, бока и часть спины были исполосованы хлыстом. Красные, припухшие борозды пересекали белое ее тело. Они сверкали на ее теле, они устрашающе багровели. Первое, что мне врезалось в сознание, так это всякое отсутствие нижнего белья под одеждой матери. Второе: абсолютно выбритый голый лобок и какие-то странные свисающие штуки в промежности.