Миша пошел в комнату, я бросилась к двери и поняла, что она закрыта на ключ, который он видимо забрал с собой. Сосед вернулся с какой-то штукой в руках, типа шарика с завязками. Он засунул его мне в рот, и завязал сзади. Теперь я даже если бы хотела закричать не смогла бы. Мне было очень страшно, и самое ужасное что я не могла пошевелиться... Он схватил меня за руку и потащил в комнату, бросил на кровать. Когда я упала, мой халатик распахнулся и грудь оказалась на его обозрении, ему это явно понравилось. Он сел рядом со мной на кровать и начал лапать меня своими огромными руками за грудь, он тягал мои соски, мял их, сильно сжимал, и наблюдал за моей реакцией. А я лишь широко распахнула глаза. Затем он достал из своего кармана отвертку.
— Отвертку просила? Такая пойдет?
Миша раскрыл мой халат и уставился на мои трусики, они были почти прозрачные, тонюсенькая ткань облегала мою киску. Он провел рукояткой отвертки по моему лобку, повел ее вниз.
— Нравится? Да ты уже потекла, а притворяешься, будто тебе не хочется.
Он сдернул с меня трусики и приставил рукоятку к моей дырочке.
— Хочешь чтобы я тебя трахнул ей? Хочешь?
Я мотала головой, пытаясь сказать ему, что не хочу, чтобы он отпустил меня, но мне это не особо помогло. В следующий миг он со всей силы всунул мне ее внутрь, я готова была закричать, но не могла. Он начал двигать ей внутри меня, сначала медленно, потом все быстрее, имитируя половой акт. (Порно рассказы) Затем он видимо очень возбудился и решил сам трахнуть меня. Миша расстегнул ширинку и выпустил свой инструмент наружу, по другому это назвать я не могу, потому что он был просто огромный... Он раздвинул мои ноги в стороны, подложил под меня подушку, и с разгону засадил в меня свой член, я взвыла от боли, мне казалось что он разорвет меня изнутри. Он начал поступательно двигаться, как бы разрабатывая мою вагину под себя, в какой то момент я даже начала испытывать что то вроде оргазма, но он снова начал грубо трахать меня, при этом со всей силы сжимая мою грудь. Слезы текли по моим щекам, я пыталась оттолкнуть его, но это было невозможно, и это только больше заводило его.