Ой, мил, ты, мой мил! Не еби меня в мороз, А еби меня в тепло, Чтоб по ляжкам потекло!
Подставляет свою жопу под шлепок одному, второму, кто то лезет в мохнатку, мать отскакивает и продолжает частушки:
Ой, пизда, моя пизда, Вся ты износилася, Вечно лазила под хуй — Меня не спросилася!
«Перестройка! Перестройка!» Я и перестроилась:
Раньше я еблась с одним, Теперь к троим пристроилась!
— Не хожу я в клуб на танцы, Моя юбка тусклая. — Ничего, что тусклая, Была пизда бы узкая.
Мой миленок занимался Икебаной целый день: То мне в жопу розу вставит, То в пизду воткнет сирень!
После этих слов, какой-то мужик начал пихать розу матери в мохнатку. Она засмеялась, слегка потерлась пиздой об цветок, потом отпрянул и приплясывая, под общий свист и хлопки, продолжила напевать:
Я бывало всем давала По четыре разика. А теперь моя давалка Стала шире тазика!
Вот тут то красная юбка упала на стол и мать осталась полностью голой. Мужики хватали её за ноги и кричали что то типа: «Шире тазика, говоришь? Щас мы проверим». На стол вскочил какой-то усатый мужик, обхвати мать сзади за талию и запел:
На передок все бабы слабы, Скажу, соврать вам не боясь, Но уж такой ебливой бабы Весь свет не видел отродясь!
После его слов на стол залезли ещё несколько мужиков и окружили мать. Камера телефона скользнула вниз, а затем выключилась.
Я сидел, словно молнией пораженный. Тупо смотрел себе между колен на землю.
— Не забываемое зрелище, да? — усмехнулся Капрал. — Вот такая у тебя мамка веселая. Пиздой подмахивала видел как?
Я не мог найти слов, чтобы ответить ему.
— Короче ладно, — он затушил окурок и встал. — Сегодня мать твою оставлю в покое, но передай ей чтоб больше не выебывалась. Захочу трахнуть, приду и трахну.
Я витал где то в другом месте. Слова частушек хором разносились в моей голове.
— До новых встреч, браток. Береги мамашу, — усмехнулся на прощанье Капрал и ушёл.
Я 5 минут ещё сидел, собирался с мыслями. Затем поднялся и всё рассказал матери. Она моментально побагровела и отвернулась от стыда.
Я подошёл к ней сзади и обнял за плечи.
— Больше не буду тебя осуждать, мы это уже проходили, — прошептал я. — Но частушки были классные, споешь их мне перед сном?
Она засмеялась и пнула меня в плечо. Атмосфера напряженности спала.
Лишь одно терзало мне душу и не давало покоя. Капралов мог трахнуть мою мать когда угодно и где угодно и даже против её воли. С этим мириться я не собирался.