Вообще-то в прошлый раз было намного больнее. Сейчас он шлепал слабее, больше давая девушке почувствовать его власть, чем причиняя боль.
Роксана зажмурилась, закусив губу. Она никогда не признавала ничьей власти над собой, даже когда была принцессой и подчинялась королю и правилам — все знали, что она всегда получает то, что хочет, просто об этом молчали. Дикарю было всё равно, принцесса она, или крестьянка,... Читать дальше → он хотел видеть в ней покорную женщину, и у Роксаны не хватило духу послать его, и получить такую же порку ремнем.
И она действительно чувствовала себя беспомощной женщиной, не больше. Кусала губы, задерживала дыхание, но не всегда могла сдержать вздохи и всхлипы.
Удары становились сильнее, но вместо боли приносили обжигающие, незнакомые чувства.
Наконец, Дагор остановился.
— Хорошая девочка, — он погладил её по голове, — всегда бы так.
Роксана от взрыва ярости едва не вцепилась в его руку зубами, и тут же оказалась скрученной и прижатой к шкурам.
— Зря злишься. Тебе бы понравилось быть моей хорошей девочкой.
Его пальцы скользнули по её животу, и между ног, внутрь. Роксана сжала зубы, сдерживая стон. Бедра после шлепков были слишком полны ощущений.
— Ты же уже готова стать моей, правда?
— Попробовал бы ты так обойтись с мужчиной, который может дать сдачи, — прошипела девушка, чувствуя, как скользят в ней его пальцы — снаружи и внутри, причиняя слабую, сладкую боль. Второй рукой он по-прежнему держал тонкие запястья. Дагор засмеялся:
— Мужчины меня не интересуют. Я бы просто его убил. Значит, нет?
— Нет!
— Хорошо, — он внезапно отпустил её, и Роксана тут же сжала ноги и села, закрыв грудь с камешками сосков, — но о ремне всё-таки помни. Выпорю, не задумываясь.
Она оделась, демонстративно отвернувшись, и вылетела из шатра, горя от стыда за произошедшее и от повернувшихся в её сторону лиц.
Солнце садилось, когда в шатре и вокруг него установили большие столы, и оказалось, что горы приготовленной еды — не так уж много. За столами сидели воины, они пили, хвастались подвигами, шумели, и то и дело хватали или усаживали к себе на колени рабынь-разносчиц. Роксана ходила с таким сердитым и раздраженным лицом, что её не трогали, только подшучивали.