Мелкий сел рядом с Пухом и голова Оксанки переместилась на его ровненький и острый член.
Малек блаженно расставил руки и предоставил ей самой поработать головой, руками и языком. Блаженно щурясь и разглядывая комнату, чтобы не кончить раньше времени. Пух в это время пытался ухватиться за грудки Оксанки и пожамкать их.
Митяй завороженно смотрел на трио, удивляясь, что еще не обтрухал трусы. Старался выровнять дыхание и повторить подвиг Дрозда.
На коленях у девушки проступили красные пятна от елозанья по полу и он глядя на них, испытывал желание не дрочить, а целовать ноги и то, что между ними и в голове крутилась мысль о ее руке между бедер. Какой вкус у нее там, и как выглядит ее киска.
Когда Малек закончил, у Митяя отступили позывы оргазма и он подошел к Оксане. Волосы соломенного цвета, с перышками более светлых локонов волной обрамляли чуть вытянутое сердечко лица, Серые влажные глаза с темными кругами от туши, припухшие губы, точеный носик и ровная нежная кожа и капельки спермы на щеках, влекли Митю. Ужасно хотелось поцеловать эти губы и щеки. Пока Оксана расстегивала его брюки, он провел рукой по волосам, задел мочку уха с сережкой. Ощутил нежность ее кожи. Пальцем провел по краю щеки и до подбородка, задевая капли влаги. Руки с тонкими и длинными пальцами торопливо справлялись с его трусами, а он любовался бархатной кожей и кистями рук.
Когда ее губы обхватили его член, Митя закрыл глаза и почувствовал тепло и влагу ее рта. Он гладил ее волосы и мечтал, как бы целовал эти губы и руки. И верил, что сосала она ему по-другому или, вернее, все время, что она это делала, она делала только ему. И Лехе и Витьке и Корню. Всем.
В голове начал набирать обороты гул, сначала тихий и томный, а потом все громче и быстрее. И вдруг, отдался в копчике. Яички поджались и пошли толчки. Длинные, глубокие. Кончал Митяй так, что в глазах кружились звездочки.
На выдохе, вместе с томным облегчением произнес:
— Спасибо.
И нагнувшись поцеловал Оксану.
Никогда больше так искренне и мягко он не целовал женских губ.