Одним победным толчком я откупорил ее. Девушка пронзительно завизжала, но еще пыталась бороться, не понимая, что теперь это уже не имело значения. Дюйм за дюймом мой черный член насаживал на себя ее тело и делал то, что получается у него лучше всего. Я делал ей старый добрый «вверх-вниз» не больше полминуты, делая из нее свиную отбивную с такой скоростью, как только мог. А тогда почувствовал еще одно, уже четвертое в этот день путешествие черного семени по моему стволу. Тело девушки резко напряглось, она тоже заметила это. Она понимала, что все должно закончиться, как и с ее младшей сестрой, и поэтому боролась, как закаленный уличный кот, выкручиваясь, царапаясь и кусаясь. Но это только прибавило мне удовольствия, я люблю веселиться.
Я чувствовал, что мой груз рос... рос... и тогда я позволил ему освободиться...
Девушка застонала, почувствовав, что мое семя хлынуло в нее. Я еще немножко поласкал ее рукой, выстреливая последние густые всплески в ее промежность. Наконец, я спустил... Девушка соскользнула со стола и упала на пол, кричащая и побежденная.
Говно, какое это было зрелище! Две молоденькие изнасилованные сестренки валяются рядом. Одна на кровати, другая на полу. Одна на спине, почти совсем голая, с сиськами, нагло уставившимися в потолок, с обнаженным животом и лобком, с раздвинутыми ногами и бесстыдно раскрытым влагалищем. Другая лежит на животе, уткнувшись лицом в пол и рыдает, юбка у нее задрана и наружу торчат две аппетитненькие розовые ягодицы, между которыми немножко проглядывает что-то темненькое.
Тут я увидел, что моя первая подружка начала приходить в себя. Она открыла глаза, приподняла голову и с недоумением оглянулась. Сначала заметила, что лежит почти голая и сразу, инстинктивно должно быть, одной рукой прикрыла груди, другой — промежность, быстро сдвинула ноги и начала было закрываться блузкой с юбкой. Потом посмотрела на меня, все вспомнила и густо покраснела. И только затем увидела, что на полу валяется ее сестрица с голой задницей. От удивления у нее даже рот раскрылся. А мне только смешно было за ней наблюдать.
А потом я сообразил, что раз сестра ее уже здесь, то родителей еще часочек не будет, а то и поболе, так что у меня еще есть немножко времени с ними позабавиться. Правда, четырех раз мне обычно хватает, поэтому голода особого я не испытывал, но еще разочек-другой смог бы. Так что я ей сказал:
— А ну-ка руки свои отовсюду убери.