— Извини, Джимми, я как-то не сообразила. Я просто не хотела, чтобы ты чувствовал себя в чем-то виноватым... Ладно, хоть это и звучит дико, но нам придется изменить правила приличия, так что мастурбация разрешается. Нет, не просто разрешается, а даже поощряется. Если хочешь — что ж, можешь «дрочить» хоть сейчас. Не стесняйся. Если ты вот так целый день будешь ходить, британские девочки просто уведут тебя у меня! — она попыталась улыбнуться, но лицо сына оставалось непроницаемым. Он был сейчас похож на гроссмейстера, обдумывающего комбинации на несколько ходов вперед.
— Правда? Значит, можно? — Его лицо — уж очень быстро — вдруг снова стало невинным, на нем проявилось выражение этакой детской озадаченности. — Мам, а девочки тоже мистибируют? Ну я же вижу, ты тоже возбужденная, как и я.
Ее руки инстинктивно метнулись к груди, чтобы укрыться от его взгляда. — Джимми! Да как тебе не стыдно! — но тут же стало очевидным, что налицо все признаки, о которых она сообщила ему накануне... соски по стойке «смирно», а трусы... м-да, их придется стирать вместе с его трусами, заляпанными спермой. Между ног — большое пятно обесцветившейся ткани, явно мокрое. Она в отчаянии опустила руки — к радости сына, уже было испугавшегося, что она снова наденет лифчик.
Лиз тяжело вздохнула... — Да, Джимми, женщины тоже мАСТУРбируют. И — да, действительно, я испытала некоторое сексуальное возбуждение, пока мыла тебя. Но — вот уж чего никак нельзя, так это... скажем, делать разные вещи у тебя на глазах. Не забывай, я все-таки твоя мама, а тебе только тринадцать лет.
— Но ты тоже не забывай, мам, я ведь твой сын! Ну как я могу — я, значит, буду дрочить, а ты просто смотреть, да? Ну мам, тебе ведь это надо не меньше, чем мне, правда? Ты-то во сне не кончала, и ты такая же возбужденная, как я. Я видел, видел!
Он радостно улыбнулся... железная у меня логика, а? Когда мать не нашлась с ответом и лишь беспомощно посмотрела на него, Джимми правильно понял, что победа не за горами — надо только не спугнуть маму и постараться не пробудить в ней снова чувство ответственности за происходящее.