Алина кипела от возмущения, ее глаза метали зеленые яростные молнии в учителя, но выбора у нее не было. Либо соглашаться, либо уйти несолоно хлебавши. А в Париж ей так хотелось! Она там не разу не была. К тому же, если бы учитель попросил ее сделать минет, заняться генитальным сексом или анальным, то она бы наверняка отказалась. Но тут куннилингус... Когда-то Алина намазывала сметаной свою щелку и заставляла кота Ваську лизать ее. Домашний питомец делал это недостаточно хорошо и умело, и разрядка не наступала, приходилось Алине доводить себя до оргазма вручную... А ее крутой друг считает куннилингус извращением и поэтому никогда не ублажает Алину орально, зато заставляет делать ему минет. А что если... Алина закроет глаза и представит кота на месте Лучинского, только и всего. Десять минут позора — и Париж в кармане! Шмелева минуту думала, затем решительно спросила:
— Где у Вас тут ванная?
Учитель радостно кивнул в сторону прихожей. Есть, его взяла! Мужское достоинство Лучинского отвердело и рвалось в бой.
... Она вышла в трусиках и майке, легла на диван. Высокомерно взглянула, отвернулась, закрыла глаза, застыла как манекен, даже ноги вместе сжала:
— Только побыстрее, я засекла время.
«Ну, держись, крошка! На арену выходят мастера своего дела!»
Лучинский без спешки приступил к делу...
Он развел Алине ноги, хотя та немного сопротивлялась, начал целовать животик и внутреннюю часть бедер. Целуя, он сужал круг воздействия, приближаясь к заветной цели. Он чувствовал по невольным подрагиваниям и вздохам Алины, что той начала уже нравится эта процедура. Манекен оживал. То ли еще будет! Лучинский стал сквозь тонкую материю целовать ее лобок, опускаясь все ниже и ниже. Оттянул край материи и вонзил язык в пылающий и влажный зев любви. Вздох облегчения невольно вырвался из груди Шмелевой. Она сама уже развела ноги пошире, страстно желая, чтобы ее киску ласкали, ни на секунду не останавливаясь! Оказывается, куннилингус — это так здорово! Лучинский умело теребил губами пылающий и отвердевший клитор, ласкал его кончиком языка, сосал, лизал, принимался с таким же рвением за влагалище. Одновременно с этим два пальца учителя ловко ныряли в разгоряченное влагалище и выныривали обратно, покрываясь липкою влагой. Алина часто задышала, щеки покраснели. От мягких, теплых влажных и самое главное приятных ощущений ей стало так хорошо, что она забыла все на свете. Шмелева стала сладостно покрикивать.