Уже на тротуаре, по дороге домой, Стаси замедлила шаг. Она пробежала два квартала, и теперь решила, что спешить больше незачем. Ей даже пришла в голову мысль вернуться обратно. По крайней мере, она могла бы попрощаться с Бетти. Эта раскованная девушка поняла бы, почему она не осталась; впрочем, они могут объясниться или извиниться — или, наконец, разругаться — и завтра, в школе.
До дома оставалось чуть больше полмили. Было еще не очень поздно — хотя, даже если бы и было раннее утро, это не имело бы никакого значения. Не считая недосыпания, разумеется. У нее был свой собственный ключ, и она могла приходить тогда, когда захочет. Она легко находила язык с матерью — пьяной, слегка пьяной, или трезвой — а ее отец всегда говорил ей, что нужно получать удовольствия во всей полноте, пока еще молода.
Хотя, она не думает, что он бы одобрил нетривиальные развлечения, которыми она наслаждалась этим вечером. Да, подглядывать за парочками по обмену было здорово. И эта Бетти! Трахать себя петухом пони! Петух у Крошки Пи был почти такой же большой, как у взрослой лошади. Но она не хочет об этом думать: Черт, а ведь она могла бы получить весьма пикантное — или весьма острое! — удовольствие в сарае, и поэкспериментировать там с пятью великолепными лошадями!
Большой дом был темен. Решив, что родители куда-то ушли, поскольку они никогда не ложились спать рано, Стаси подумала о родителях Бетти. Они были очень привлекательной парой, и отец Бетти всегда улыбался ей, по-настоящему флиртуя; поэтому она не очень удивилась, что они участвуют в обмене. Мама была похожа на Бетти, такая же сексуальная курочка; Бетти была очень либеральна, зная всю правду о своих родителях, и даже не сказав им, что знает. Стаси подумала, что она бы обязательно сказала им, как это ужасно.
Но чтобы ее отец и мать занимались такими вещами!
Стаси решила не будить прислугу. Она заперла за собой входную дверь и заглянула в гостиную, желая удостовериться, что мать не лежит на кушетке или на ковре. Иногда отец уходил вечерами один, но Стаси не хотелось проверять родительскую спальню.
Она поспешила наверх, в свою комнату, заперла за собой дверь и включила свет. Она не могла бы вспомнить, когда в последний раз отец или мать заходили к ней в комнату; просыпалась она по будильнику; но ей не хотелось давать им не единого шанса застать ее за тем, чем она хотела сейчас заняться.