Глава 4
Саша с недоумением и страхом наблюдал, как мама, со странным выражением глаз молча поднялась с кресла. Присутствие сына ее вовсе не смущало, ибо, вставая, она невольно развела перед ним свои колени и белый треугольничек под маминой юбкой на миг преобразовался в небольшую полоску, разделяющую чарующий свод ее великолепных ног.
Выйдя на середину комнаты, мама с готовностью встала на указанное место, а мужчина, наклонившись, что-то нашептал ей и глаза у нее внезапно засветились.
— Малыш, ты тоже иди сюда. Иди, не стесняйся. Твоя мама хочет, чтобы ты расстегнул ей молнию вот здесь, на юбке.
На ватных ногах Саша медленно приблизился к матери и, не отрывая глаз от своего учителя, словно ожидая поддержки, осторожно потянул вниз язычок молнии. Она послушно открылась, положив начало проникновения в женский интим. Тело мамы как-то призывно дрогнуло и тут же затихло. Притих и Саша.
— Ну, что же ты остановился? Пуговица на поясе юбки нам тоже мешает. Давай, расстегни и ее.
Теперь Саша возился долго, пытаясь выполнить эту команду с помощью одной руки. Он воспринимал это как какую то особенную игру, смутно находя этому даже объяснение в том, что он лишь помогает ослабить давление злополучного пояса на мамин живот. Протянуть к маме вторую руку он не решался, но пуговица не поддавалась и Алексей заставил парня взяться за дело двумя руками. И на этот раз тело матери отреагировало как будто ободряюще. Справившись с поставленной задачей, Саша вновь посмотрел на своего учителя, словно отчитываясь о выполненной работе.
— Молодец. Ну, а теперь снимай юбку.
Саша медлил. Снимать с мамы юбку? Но это уже не игра. Такое он не мог представить себе даже в мыслях. Это уже означало раздевание. Причем раздевать маму должен не кто-нибудь, а именно он. Для него это было безоговорочным запретом, хотя теперь он и понимал, что ситуация каким то образом изменилась. Ведь, в самом деле, еще несколько минут назад, когда мать сидела перед ним в кресле, он с плохо скрываемым вожделением пялился под эту самую юбку и за это его ни разу не одернули. И все же, одно дело — исподтишка подсматривать и совсем другое — открыто совершать запретное. И как на это отреагирует сам объект этого запрета?
— А ма-ма раз-ре-шает это? — Срывающимся от волнения и подспудной надежды голосом пролепетал Саша, обращаясь к учителю, словно мамы здесь вовсе не было и она не слышала этой кощунственной команды.