С Андреем, Маром, Ковланом и Мирославом, холопами, что пригнал из Киева, разговор он держал тут же. Все четверо были из долговой ямы. И по — закону должны были отрабатывать свой долг ему, заплатившему за них в киевскую казну, но сроком не более двух лет. Игорь обещался сильно не робить, за хорошую работу зимой отпускать по домам. Не в чести у оленичей было своевольничать и измываться над холопами. Хотя и прошли уже те времена, когда хозяева сажали холопов за свой стол трапезничать одной семьёй.
Уже в первую седмицу быстро отстроили заново коровник и птичник, лес возили плотом с дальнего берега Исхры. Вырыли глубокий холодный погреб, поставили клети и крепкий плетень из дуба. Холопы бодрённые посулами Игоря работали справно, на совесть. Мамка разве что не работала на равных со всеми. С девчонками теперь больше возилась нянька, и у мамы появилось много больше свободного времени.
Игорь всё её окрикивал, да отправлял в дом, заниматься женскими делами, — готовить еду, да ткани ткать. Мама никогда не спорила и всегда послушно уходила. За мать, конечно, Игорь переживал, негоже ей заниматься тяжёлым трудом, но сказать по чести больше ревновал.
На матери отец женился едва минуло ей пятнадцать, а в семнадцать она уж родила Игоря. Сейчас ей шла уже тридцать третья весна. Но никто не мог ей дать и двадцати пяти. Бабы по деревне шушукались, мол, горе и страдания делают её только краше, словно, в насмешку над всеми невзгодами. Была мать в самом соку, ладна станом, миниатюрна, стройна крутыми бёдрами, длиннонога, белокожа. Просто дивно хороша телом. Тугая чёрная коса в пол, материнская гордость. А походка-то у мамы, словно лебедь плывёт. Большая спелая упругая грудь заставляла мужиков аж облизываться, да оборачиваться в след, когда мать шла домой от колодца с коромыслом на плечах. Зарились на мать многие. И даже, несмотря на солидный довесок в лице трёх дочерей, за год к Игорю приходили свататься за мать уже трое. Всех он, конечно спровадил с молчаливого согласия мамы.
Вот и сейчас, когда мама начинала что-то делать рядом с ними, помогать делу, в своём лёгком сарафанчике, у холопов невольно вытягивались лица, а инструменты просто валились из рук и, работа не шла уже никак. Игорь злился и снова прикрикивал на мать.
Соседи часто захаживали к ним теперь в гости. Смотрели, как идёт работа, как возрождается спалённое хозяйство, хвалили.