Мы смотрели друг на друга несколько секунд... Я посмотрел ему в глаза и резко начал краснеть, сердце стучало как ненормальное...
Сторожем оказался мужчина лет 45, достаточно крепкий. Мысли сломать ему голову и убежать даже не возникло.
Я услышал его голос, он спросил, что я делаю голый в кустах. Я не знал что ответить, просто молчал и еще больше краснел. Тогда он подошел ко мне, взял за локоть и велел идти за ним. Я стал чуть-чуть вырываться и просить его отпустить меня. Я, стараясь особо не повышать голос, чтобы не привлекать лишнего внимая, стал просить его дать мне уйти. Я говорил, пожалуйста, я почти плакал. Я готов был умолять его на коленях. Даже не предполагал в тот момент, чем все это обернется...
Я вдруг осознал, что он меня больше никуда не тащит, а наоборот заходит еще больше в кусты.
И тут я услышал фразу, из-за которой сделал то, что уже никак не изменить...
— Возьми у меня в рот. — Вот, что он сказал.
Я был в шоке. Я не ожидал такого.
Я стал что-то бормотать, в тот момент я был так испуган, что действительно не хотел этого. Хотя это было моей идеей фикс. Я мечтал сосать хуй у мужика, мечтал стать девкой. Но не думал даже, что когда-нибудь это может стать реальностью.
Я почувствовал себя шлюхой, дешевой шлюхой, такой униженной давалкой. И это было не приятно.
Одно дело мысленно представлять, как тебя опускают — и совсем другое, когда тебя опускают по-настоящему.
Я очень четко понимал, что пути назад нет, когда стоя на коленях, открыл рот, и смотрел с открытым ртом, как его член приближается ко мне. Сторож взял меня за голову — резкий рывок, и я обхватываю его член губами, а головка упирается мне в небо.
Я чувствовал себя такой опущеннкой...
Он начал трахать меня в рот, я уже ничего не мог поделать.
Я стал даже помогать ему, потому что он крепко схватил меня за волосы, и мне было больно.
Я уперся руками в его ноги и насасывал, так я стал девкой. Меня опустили.
Перед глазами был лобок и часть его живота, по нижней губе и подбородку ритмично и смачно долбили его яйца. Я чувствовал, будто меня насиловали, но даже не думал сопротивляться, как будто смирился, что меня в этот момент делают телкой, было уже слишком поздно что-то менять.