Когда приехал сын, у неё как будто гора упала с плеч. Теперь небыло нужды обращаться за помощью к посторонним людям. Сын ни когда ей неперечил, у них были очень дружеские отношения. Сам по себе он не был хулиганом, был тихим, спокойным. Поэтому когда мать рассказала что с ней случилось, он сказал что ни чего страшного, он здесь и всё что нужно он сделает, а она пусть лечиться и ни о чём не беспокоится. Друзей у него небыло, поэтому он мог всё, свободное от учёбы, время уделять матери. А друзей у него небыло потому что, все его сверстники любили «ходить по лезвию ножа», на грани криминала, кого-то из них уже поставили на учёт, кто-то был уже совсем близок к этому. В общем он от них отгородился так, что дальше приветствия с ними дел ни каких не имел. С тех пор как он вернулся с лагеря, вся связь матери с «внешним миром» шла через него. Он возил и привозил документы по работе, ходил в магазин и на рынок за продуктами, оплачивал счета. Даже покупал матери прокладки во время месячных, правда он об этом не знал, она давала ему записку-список, он шёл в аптеку отдавал его и ему выдавали закрытый пакет с заказом, он расплачивался не проявляя любопытства что в пакете, и приносил его матери, так же она поступала когда ей нужно было нижнее бельё. За три года до нынешнего дня, он стал самостоятельным серьёзным юношей. А вот с личной жизнью у него, как и у большинства положительных и серьёзных не по возрасту молодых людей, у него не ладилось. В свои семнадцать лет, он ни разу даже на свидание не ходил, не говоря уже о большем.