У Ирины тоже в плане личной жизни небыло ни чего, и даже больше. Коллеги по работе навещали её первые пол года, потом стали заходить всё реже и реже. А через год как будто и вовсе забыли. Вспоминали только когда читали её фамилию в ведомостях, говорили «Надо бы зайти к ней», но отложив список тут же забывали про неё. Первый год она даже не задумывалась об своём одиночестве, всё ждала изменений в состоянии и полного излечения. Но этого не происходило, было кратковременное облегчение, она даже смогла выйти к подъезду. Но потом всё вернулось на прежний уровень. Врач сказал что так бывает, и надо просто продолжать лечение. Через год её охватило отчаянье, она потеряла надежду на выздоровление. И даже была мысль об том что б покончить со всем этим раз и на всегда. Но понимая что у неё ещё и сын, она отогнала смысли об суициде, она взяла себя в руки, смирилась с тем что улица для неё закрыта на неопределённый срок, стала работать на магазин, и над собой. В любое время дня она чем-нибудь была занята, при этом не смотря на то что, её ни кто кроме сына не видел, она всегда следила за собой. Лёгкий макияж, всегда уложенные волосы, без этого она не появлялась перед сыном. Он всегда говорил ей комплименты, хоть они и были больше похожи на дежурные фразы, но всё равно это было приятно.