— Мне кажется мы можем совместить мою стимуляцию и ваше наказание, — вдруг сказал Антон.
Мариночка, занятая борьбой между остатками самолюбия и порочными желаниями (самолюбие проигрывало все больше) не сразу поняла. Но когда до нее дошло, что Антон хочет ее наказывать в то время, когда она будет ублажать его естество ручками, она тут же пустила в трусики целую струйку.
Видимо решив ее окончательно доконать, ученик не стал ставить ее и выставлять попку под удары линейки, а попросту расстегнул блузку и вздернул лифчик вверх, обнажив увесистые правильной формы груди.
Учительница, оказавшись с голой грудью, с членом своего ученика в ладони, едва не умерла от позора, опустив голову так низко, что уперлась подбородком в ключицы. Тем не менее, сквозь сползшие на кончик носика очки она увидела, как в поле зрения появилась прозрачная линейка, которой ее наказывали до этого. Вот пальцы ученика берут линейку за один конец. Вот другая рука оттягивает за другой конец. И отпускает. Линейка бьет ее по груди, впечатываясь в сосок. Мариночка ойкнула, но возразить не посмела. В конце концов, она сама виновата, что не предупредила ученика о том, что вызовет его к доске.
Между тем Антон вновь оттянул линейку и тут же отпустил его. Распрямившийся конец снова шлепнул учительницу по нежной плоти, на этот раз чуть выше соска. Мариночка закусила пухлую губку. На третий раз она застонала. Но, как ни ужасно это не звучало, похоже, не столько от боли, сколько от сладких толчков там, где все уже буквально хлюпало от выделяемой влаги. При этом Мариночка не забывала и о члене своего ученика, исправно лаская его. Ей же сказали, что наказание будет одновременно со стимулированием! Ослушаться она не смела.