Я стал осторожно намекать Андрею, что хотел бы когда-нибудь сходить с ним на реку и в укромном месте искупаться голым. Ему тоже этого хотелось. Также мне очень хотелось целоваться с Андреем, но я стеснялся признаться и от этого сильно мучился. В общем, вскоре я понял, что влюбился в своего друга по уши и даже порой ревновал, когда не заставал его дома. Именно в это лето я стал тайком примерять перед зеркалом трусики и колготки своей жены и даже, надев поверх брюки, выходить в них на улицу. От жены я этого не скрывал, она ничего не понимала, брезгливо кривилась и называла меня педерастом. Я ничего не мог с собой поделать и подумал, что, видимо, так оно и есть. Ночью в постели я долго мучился, не мог кончить в жену, намекал ей, чтобы она засунула мне в анус свой палец. Но она брезговала и перестала мне давать.
Я понял, что время пришло. Однажды купил бутылку хорошего вина и поехал к Андрею. Мы как всегда засиделись до полуночи, выпили мою бутылку, сходили, взяли ещё. Автобусы больше не ходили, на такси у меня денег не было, и я остался ночевать у Андрея. У него была всего одна кровать, и он сказал, что придётся спать вместе. Но мне этого было и надо. Я предвкушал самое сладкое, что должно было произойти очень скоро... Дело в том, что я был, как всегда, в маленьких кружевных женских трусиках. И я твёрдо решил сегодня переспать с другом. От одной мысли об этом меня охватывали лихорадочная дрожь и томительное нетерпение.
Андрей разделся до трусов и лёг на кровать, к стенке. Он смотрел на меня, и мне вдруг стало стыдно перед ним раздеваться. Я попросил выключить свет.
— Ты что, стесняешься? — спросил он недоумённо.
Я промолчал и он, приподнявшись, щёлкнул выключателем. Я снял рубашку, майку и заколебался. Ложиться к Андрею в женских стрингах — значило в открытую дать понять, кто я и — что от него хочу. Нет — не сразу, в данную минуту я к этому был ещё не готов. И, решительно захватив пальцами тонкие резиночки женских трусиков, я снял их вместе с брюками. Совершенно голый — быстро юркнул под одеяло к Андрею. Кровать была узковатая для двух человек, я невольно прикасался к другу своим телом, и он понял, что я обнажённый.
— Зачем ты снял трусы? — прошептал он сдавленным, свистящим от волнения голосом.
— Просто так, — прошептал в ответ я. Его волнение передалось и мне. Дыхание моё участилось, я не мог говорить от сильного возбуждения и весь дрожал. Член мой начал вставать.
— Мне тоже снять? — догадался о моих чувствах Андрей.